В действительности мне не было больно до этого… или если и было, то мысли в моей голове всё затмили, но теперь, когда мои руки свободны, и к ним приливает кровь, такое ощущение, будто меня жалит миллион булавок и иголок.
Я ничего не говорю ему об этом, но каким-то образом Себастьян и так об этом знает… наверняка потому, что у него гораздо больше опыта в завязывании людей, чем у меня быть связанной самой… и хватает меня за правую руку, нежно её массируя. Когда к руке возвращается чувствительность, он переходит ко второй, всё ещё обвивая мою талию руками и прижимаясь своим телом к моему.
Я не знаю, что мне об этом думать. О Себастьяне, о том, что мы делали вместе, или о том, как он заботится обо мне сейчас. Мне кажется, я ожидала, что он отнесётся к этому, как и любой другой богатый человек – трах-бах, бам, убирайся отсюда, мэм, но вместо этого он добрый и нежный.
Он заботится обо мне. И я позволяю ему это.
Это, также, является шоком. По большей части, я самостоятельная девушка, или, по крайней мере, пытаюсь такой быть, и то, что мне нужны – его нежность, его комфорт, успокаивающие ласки мужских рук, вниз по моей спине – тревожит меня так, как не встревожил меня секс.
И секс был довольно тревожащим – крышесносный способ вытянуть-меня-из-моей-зоны-комфорта.
– Мне нужно вернуться к работе, – мой голос звучит хрипло, как будто я не использовала его некоторое время. Или словно я провела последний час, выкрикивая имя Себастьяна.
– Я знаю, – он прижимается долгим, затяжным поцелуем к моему голому плечу. – Но провести ещё нескольких минут вместе никому не повредит.
– За исключением моих чаевых.
– Верно. Твои чаевые, – он отступает, а затем нагибается и собирает мою одежду. Когда я забираю её у него, то отказываюсь встречаться с ним взглядом. Я также сделаю все возможное, чтобы игнорировать тот факт, что на мне по-прежнему надеты высокие каблуки и чулки.
– Я могу воспользоваться твоей ванной комнатой?
– Да. Конечно, – он кладёт свою руку мне на поясницу, мягко поглаживая своим большим пальцем кожу на ней, когда подталкивает меня к закрытой двери на другой стороне комнаты.
– Спасибо, – я хватаюсь за дверную ручку, по-прежнему стараясь не смотреть на него.
– Эй, – он кладёт два пальца мне под подбородок, приподнимая моё лицо вверх, пока мне не остается ничего, кроме как смотреть на него. – Ты уверена, что с тобой всё хорошо?
– Я в порядке.
– Да? – он выглядит обеспокоенным, как будто действительно заботится обо мне, и это ещё больше сбивает меня с толку. Я не знаю, что он хочет от меня сейчас услышать, не знаю, что я как предполагается, должна чувствовать. Я почти полностью голая, совершенно беззащитная, и всё, чего я хочу – немного одежды. Шанс вернуть в игру свою голову.