– Жалко мне Дениса, конечно, – сказал Федька, поугорав вволю над моим внешним видом и позлив. – Но что поделать, он сам тебе предложил за него выйти. Мазохист он все-таки, да, Машка?
– Ты даже в такой день глупости несешь, – огрызнулась я, в который раз проводя пальцами по белой пышной ткани.
– Мне положено. Я – …
– Идиот.
– …старший брат.
– Ну, это одно и то же.
Мы глянули друг на друга и заржали в голос. Федька сделал неслыханное – обнял меня, осторожно, чтобы не дай Бог не повредить прическу. Он ничего не сказал, только похлопал по спине, отстранился, улыбнулся и достал бархатную сиреневую коробочку. Достал оттуда легкий тонкий браслет из белого золота с обаятельными маленькими зелеными камешками и протянул мне.
– Вот, это тебе, – сказал он просто, вручил мне подарок и ушел быстрым шагом, стараясь не глядеть мне в лицо и пряча свое. Я с изумлением стала разглядывать украшение.
«Нашей всегда маленькой девочке Машеньке. На счастье. Отец, дед, брат».
На глазах моментально появились непрошеные слезы, а сердце сжалось до размера атома. Я сглотнула и слегка дрожащей рукой надела браслет на запястье, не заботясь о том, что украшение не подходит к платью, серьгам и кольцу. Хотелось догнать Федьку и уже самой его обнять, но я сдержалась и, последний раз улыбнувшись себе в зеркало напротив, сказала:
– Спасибо вам.
Картина напротив меня – сейчас с изображением Венеры – игриво подмигнула.
Она почему-то напомнила мне Ольгу Князеву. Я очень редко виделась с ней, а вот с Димкой не встречалась с окончания университета. С Олей мы так и не стали подругами – слишком уж мы разные, хотя я до сих пор сильно уважаю эту девушку, а еще я очень скучаю по Чащину. Для меня он навсегда останется другом и вторым братом. Дима почти год или полтора после того случая с Никитой игнорировал Ольгу, явно считая себя ужасным другом и во многом обвиняя. Но со временем она все-таки сумела его добиться! Кажется, на этот раз по-настоящему. И за настойчивость и упорство я стала уважать Олю еще больше. Год назад их отношения с Дмитрием стали постепенно налаживаться. И если в течение нашей учебы в универе Чащин до обидного холодно относился ко мне, то в последнее время мы вновь стали понемногу общаться в Интернете и вновь сближаться. Наверное, он разлюбил меня окончательно – и этому я безумно рада. Сейчас, кстати он работает в крупном рекламном агентстве, а Оля учится на дизайнера – на заочном отделении. Мы редко встречаемся, в основном из-за Смерчика, и я могу с уверенностью сказать, что Князева больше не походит на свою погибшую сестру – она стала сама собой и еще больше изменилась. Кстати, я увижу ее сегодня на свадьбе, а вот увижу ли я Димку – даже не знаю. Может быть, он придет, а, может быть, и нет, хотя я очень просила его придти, когда посылала приглашение.