Она открыла пиво и сделала большой глоток, чтобы успокоить нервы, прежде чем вошла в гостиную. Шон все еще был сосредоточен на статье, и что-то в том, как была сжата его челюсть, заставило Меган напрячься.
Он смотрел на нее сердитым взглядом, в котором был вызов.
— Так вот почему ты приютила меня? Ты пожалела меня запертого в «бесконечном цикле проституции и отчаяния»? Кстати милое клише.
— Я.... Нет. Я хотела помочь тебе, да, но не из-за жалости. Послушай, это было написано до того, как я узнала тебя. И... — Меган осеклась. Образ «Рта», который она выразила в статье, был далек от Шона, которого она узнала, но она не знала, как сказать ему об этом.
— Не пойми меня неправильно, — Шон все еще звучал взбешенным. — Статья хорошая, и я считаю, ты уловила атмосферу улиц. Поздравляю.
— Мне жаль, если я обидела тебя. Я не хотела этого.
— Не надо. Это довольно хорошее описание облажавшихся детей. Я в полной мере не осознавал, какой я объект благотворительности для тебя. — Он встал и протянул ей газету, избегая ее взгляда. Черт, он был зол.
Меган открыла рот, готовая опровергнуть его слова, но он прошел мимо нее к передней двери. Он ушел, хлопнув за собой дверью. Она была слишком ошеломлена, чтобы двигаться или делать что-нибудь, за исключением того, чтобы пялиться на закрытую дверь, желая, чтобы он вернулся. Как он мог воспринять это так неправильно?
ZY
Вскоре после того как сдалась и легла спать, Меган лежала без сна и прокручивала замысловатые сценарии в своей голове. Что если он так разозлился из-за ее «жалости», что решил лучше быть бездомным, чем жить с ней? Что если он прямо сейчас на улице, обслуживает клиентов? Он мог заработать больше денег, делая минеты, чем работая до изнеможения весь день на стройке. В этом для него было искушение, и от этой мысли она задрожала.
В конце концов, она погрузилась в беспокойный сон. Около четырех утра громкий грохот и приглушенные ругательства разбудили ее. Ее сердце загрохотало в груди, когда она встала с кровати и тихо пошла к двери.
Шон стоял перед передней дверью и стаскивал через голову свою толстовку спиной к ней. Его футболка задралась и оголяла светлую кожу. По всей его спине были красные отметины.
Меган была в замешательстве на секунду, затем ее осенило. Царапины. Секс. Он уходил, чтобы потрахаться. Иррациональный взрыв ярости прорывался из нее.
Она прочистила горло, и он замер, затем повернулся. Эмоции мелькали на его лице, может быть, смущение, может, вызов.
— Я не хотел будить тебя. Извини.
— Да, по крайней мере, сейчас я знаю, где ты. В следующий раз дай мне знать, когда решишь вломиться в четыре утра. Я думала, ты грабитель!