– Но как Варя могла тебе писать? – резонно спросил Николай. – Наверное, сочла это неприличным – писать в полк молодому человеку… К тому же она не нашего круга, могла попросту испугаться…
– Положим! Хотя, видит бог, я чуть не на коленях умолял её писать мне! Но Аннет-то она могла прислать пару строк? Или маменьке? Они же были в чудных отношениях, Варя их всегда благодетельницами звала! Что за спешка, что за тайны, что за исчезновения внезапные? Нет, брат, там, право слово, что-то нечисто…
– Поговори с маменькой, – снова посоветовал Николай. – Я уверен, она всё знает.
– Ещё не хватало мне обсуждать с кем-то свои сердечные дела, – холодно заметил Сергей. Младший брат изумлённо взглянул на него.
– Давно ли маменька для тебя – «кто-то»?
Сергей мрачно молчал, глядя в пол.
Метель прекратилась лишь к утру. В палисаднике дома Емельянова до самых окон выросли мягкие сугробы. Однако серое набрякшее небо грозило вот-вот вновь посыпать снегом. В голых ветвях кустов чирикали взъерошенные воробьи. Красногрудый снегирь сидел на ветке рябины, время от времени важно поклёвывая схваченные морозом ягоды.
– Нет, вы взгляньте на него – сущий енарал! – восхитилась Флёна, глядя на снегиря в окно. – Рябину клюёт – и прямо одолженье всему обществу делает! И до чего ж эта птица о себе воображает – сил нет!
– Ты лучше сор выгребай! – посоветовала запыхавшаяся Анна, бросая в лохань измятые, перепачканные скатерти и салфетки. – Вон – одной стирки на полдня набралось, а ещё и посуда не домыта! А обещали вернуть в трактир до обеда! И комнаты вычистить надо до блеска, а то в другой раз господин Емельянов ещё и не пустит!
Хлопнула дверь в прихожей, вошла Варя, на ходу снимая бурнус. Её розовое с мороза лицо было усталым, но радостным.
– Ох, а вы начали уже? Что ж без меня-то?
– Да будем мы дожидаться! – отмахнулась Флёна. – Ну, что там Прасковья Силантьевна, хорошо ль позицировала? В холст поместилась ли целиком-то, аль только главными частями?
– Да ну тебя… «Позицировала»… – с улыбкой отмахнулась Варя. – Слава богу, я свет схватить успела! А то покуда добудились модель-то мою, да нарядили, да усадили, да велели личность кислую не строить… Беда с этим купечеством! Портрет хотят красивый, чтоб не хуже фрейлины дворцовой – а сами сидят на стуле да бублик кушают или голову чешут… Сейчас я вам помогу! Флёнушка, тебе ведь давно пора в мастерской-то быть! Марья Спиридоновна рассердится!
– Да знает она, сама сюда послала… – Флёна с новыми силами схватилась за метлу.
Варя, пристроив на столе свой саквояжик, взяла ведро с грязной водой и поволокла его вон из квартиры. Работа закипела. Девушки азартно наводили порядок – и ни одна из них не заметила подкатившего к дому извозчика и не обратила внимания на выскочившую из саней фигуру в длинной кавалерийской шинели. Вскоре на лестнице застучали быстрые шаги, хлопнула дверь.