– Стоять! Лицом к стене!
Николай остановился. Один из конвойных открыл дверь, доложил:
– Товарищ лейтенант, арестованный Селиванов по вашему приказу доставлен!
Знакомый Селиванову низкий голос приказал:
– Заводи!
Второй конвойный подтолкнул Николая к двери.
– Давай!
Селиванов вошел в комнату. Сюда его приводили для допроса ночью. Все знакомо. Маленькое зарешеченное окно, каменные стены, два табурета, стул, стол. На зеленом сукне – синяя фуражка с красным околышем, лампа, чернильница, папки с бумагами, алюминиевая кружка. Но взгляд Николая притягивала пачка «Казбека» рядом с металлической пепельницей. Глядя на папиросы, Селиванов сглотнул: уж больно хотелось курить. За столом коротко стриженный, с одутловатым лицом лейтенант Мелешкин. Кашлянул в кулак, медленно поднял голову, одарил Николая неприязненным и цепким взглядом маленьких светло-карих глаз. Тонкие губы под щетинистыми усами изогнулись в недоброй улыбке. Лейтенант кивнул на табурет.
– Садись, Селиванов.
Николай подошел к табурету, сел.
– Повезло тебе, сержант.
Сердце Николая радостно забилось.
«Неужели оправдали? Неужели отпустят?»
Лейтенант отпил из кружки.
– Вот только Семена вашего схватить пока не удалось. Кроме того, как оказалось, он давно был у наших сотрудников на подозрении, а вы его спугнули. Так что вина ваша немалая.
Дверь открылась, в комнату ввели Вострецова. Николай глянул на товарища; губы разбиты, на лбу лиловая шишка, под глазами темные круги. Да и сам Селиванов был не в лучшем виде: опухшее ухо и ссадина на подбородке до сих пор давали о себе знать. Конвойный, ефрейтор с суровым лицом, доставивший Вострецова, громко доложил:
– Товарищ лейтенант, к вам батальонный комиссар Добров.
– Зови.
Когда ефрейтор вышел, Мелешкин посмотрел на Вострецова.
– Чего стоишь столбом? Садись.
Гришка сел. Взгляды друзей встретились. Все это время их держали в разных камерах, но теперь, к удовольствию обоих, довелось увидеться. По блеску глаз было видно, что они рады встрече. Ему хотелось поделиться услышанным от лейтенанта, но сейчас он этого сделать не мог. К тому же в комнату вошел Добров. Селиванов и Вострецов по привычке встали, приветствуя начальника школы и старшего по званию. Встал и лейтенант. Командиры пожали друг другу руки. Мелешкин предложил свое место Доброву, а сам сел на табурет Селиванова. Николай и Гришка остались стоять. Добров хмуро посмотрел на подчиненных.
– Их что, били?
– Оказали сопротивление при задержании.
Добров промолчал. Лейтенант продолжил:
– Больно прыткие у вас курсанты.
Добров покосился на Мелешкина.