Командир роты приметил умелых бойцов и вызвал их для разговора. Ему стало известно о боевом пути бывших десантников, и поэтому он решил использовать их опыт по назначению.
Ковальчук остановился у сооружения, которое напоминало землянку. Точнее, это была яма, накрытая несколькими плащ-палатками. Ковальчук нагнулся, заглянул под брезент. Там зашевелились. Надтреснутый мужской голос произнес:
– Товарищ старший лейтенант…
Ковальчук остановил:
– Сидите. Афанасьев, принимай пополнение. Ты говорил, что тебе знающие разведчики нужны. Красноармейцы Селиванов и Вострецов поступают в твое распоряжение, так как имеют опыт в разведке. – Ковальчук мотнул головой в сторону «землянки». – Залезайте, хлопцы, знакомьтесь, устраивайтесь. Отдыхайте, пока возможность есть. Скоро у вас работы много будет. Возможно, в ближайшие дни в наступление перейдем.
– И то верно, сколько можно у Хулхуты топтаться, – отозвался голос из-под плащ-палаток. – И вы, бойцы, у входа не топчитесь. Проходите, грейтесь.
Командир роты ушел, Николай и Гришка нырнули под навес. В землянке было тепло. Посередине горел небольшой костер, над которым висел закопченный котелок с водой. У костра сгрудились красноармейцы. Старший из них, дюжий старшина лет сорока, с припорошенными сединой висками, морщинистым лбом, первым протянул руку.
– Афанасьев Тимофей, на данный момент старший разведывательной группы.
Селиванов пожал руку.
– Селиванов Николай.
За ним последовал Гришка.
– Вострецов Григорий.
Бойцы один за другим протягивали руки. Широколицего калмыка с фамилией Манджиев звали Санджи, симпатичного большеносого уроженца Дагестана – Саидом Магомедовым, худощавый татарин представился Файзуллиным Ринатом. Последним протянул руку смуглый казах с оттопыренными ушами и хитроватым прищуром небольших глаз.
– Меня Аманжолом зовут, а старшина мине Кузя говорит, потому что моя фамилия Кузенбаев. На Санджи Саня говорит, а мине ему Апоня говорить не дает, ругает.
Афанасьев махнул на него рукой.
– Будет тебе, балабол, язык без костей.
Кузенбаев не унимался.
– Вы где до штрапной роты был?
Селиванов и Вострецов переглянулись. Говорить про разведшколу не стоило, поэтому Селиванов ответил:
– В тридцать четвертой гвардейской стрелковой дивизии.
Аманжол уважительно произнес:
– Уу-у. Знащит, десантник бил?
– Десантники.
– На парашют с самолета прыгал?
– Прыгали.
– А я на самолет летал. Короший у мине самолет бил. Мотор звер. А я летчик короший бил. Сам товарыш Иосип Сталин меня много прям знал, – Кузенбаев подвинулся, приглашая Селиванова сесть рядом. Селиванов сел, протянул руки к огню. Тепло лизнуло пальцы, согрело замерзшие ладони. Истома поползла по всему телу. Кузенбаев снял ушанку, оголяя ежик черных волос, шмыгнул носом, продолжил рассказ.