— Да ну тебя с твоими копытами! — рассердился Брабакс. — При чем здесь копыта? Эти рога похожи на такие, как рисуют у чертей…
— Час от часу не легче, — вздохнул Калифакс. — То у тебя череп с костями, то чертовы рога… А нет ли чего повеселее?
— Повеселее только круг, который складывается, если повернуть все кольца вот так, — ответил Брабакс, пропустив мимо ушей ироничное замечание друга. — Смотри!
Действительно, теперь по всей чаше шел орнамент из ровных кругов. Все черепа и кости, все рога куда-то подевались.
— Вот это лучше, — удовлетворенно сказал Калифакс.
— Может, и лучше, — согласился Брабакс. — Да только непонятно, что с этим делать… — В его голосе слышалось уныние.
— Слушай, раз непонятно, то не морочь мне голову! — рассердился Калифакс. — Ты у нас гений инженерной мысли, вот и думай!
— Думай, — пробурчал Брабакс, отходя в сторону. — Легко сказать… Всегда все самое сложное должен делать я…
«Я бы тоже лучше рулил или вон с девушками беседовал», — подумал Брабакс, бросив взгляд на Анне и Абракса, которые стояли на палубе, облокотись о перила, и смотрели на воду.
— А я не знал, что Шанти — твой отец, — тихо сказал Абракс, не глядя на Анне.
— Да, он вырастил меня, — откликнулась Анне.
— А что случилось с твоей мамой? — осторожно спросил Абракс, боясь нарушить хрупкое равновесие их странных отношений.
— Мама умерла, когда я была совсем маленькой, — просто ответила Анне. — Я ее не помню. Отец рассказывал мне, что она была очень красивой. Он очень любил ее. С тех пор как она умерла, он всю свою любовь отдавал мне. — Анне замолчала. Тень пробежала по ее прекрасному лицу. — Он воспитывал меня как настоящего мальчишку. Всегда брал с собою в море. Научил разбираться в парусах, гонял меня как последнего матроса, заставлял по мачтам прыгать, драить палубу, вязать узлы, швартоваться. Я все умею не хуже любого моряка. И как постоять за себя, он тоже меня учил. Сколько слез пролила я, пока научилась управляться с мушкетом. А как он меня поднимал каждый день ни свет ни заря и заставлял с утра пораньше фехтовать. По нескольку часов подряд, пока уже руки не отваливались. И на мечах, и на саблях, и на рапирах… В общем, сделал из меня настоящую пиратку. Вот только пиратство ему было не по душе. Хотя разбоем он никогда не занимался. Мы нападали только на тех купцов, которые силой отбирали у местных индейцев последнее. За это индейцы платили нам когда деньгами, когда продуктами, когда вещами… А как мы радовались, когда нашли Тортугу… Ведь все наши пираты согласились жить по-новому. Все, кроме Черной Бороды, конечно… Большинство-то уже начало перевоспитываться, привыкать к нормальной человеческой жизни. И вот теперь у нас ничего не осталось. Я все потеряла…