Абрафаксы под черным флагом (Мехтель) - страница 87

— Сдаешься? — переспросил Черная Борода, не веря своим ушам.

— Сдаюсь, — подтвердил Шанти, глядя опальному пирату прямо в глаза. Он мог бы продолжить битву, но риск был слишком велик. Шансов выйти победителем почти что не было, а ведь еще оставалась Анне, которая нуждалась в его защите и поддержке, и его новые друзья, которым без него тут тоже будет совсем худо. Нет, так рисковать Шанти не мог. Вот почему он вынужден был пойти на этот унизительный для себя шаг. Он понимал, что этот бой проигран, но верил, что рано или поздно он возьмет свое и освободит Тортугу от самозванца, который хитростью, похоже, сумел завладеть всем островом.

Шанти был прав. Почти уже все пираты были обезврежены. Лишь кое-где еще кто-то продолжал сражаться в одиночку, но власть на острове уже была в руках Черной Бороды, который объявил себя верховным правителем.

А настоящая правительница острова тем временем парила в небесах, не имея никакой возможности защитить свою Тортугу. Собственное бессилие повергало ее в отчаяние. Не зная, на ком сорвать свой гнев, она набросилась на ни в чем не повинного Абракса.

— Это все ты! — кричала она, яростно сжимая кулаки. — Ты специально заманил меня на этот свой дурацкий шар! Предатель!

— Анне! Что ты говоришь?! — Абракс был в ужасе оттого, что она могла подумать такое.

— Да, ты предатель! Ты помог вонючим испанцам проникнуть на остров! — С этими словами она выхватила свою саблю, с которой никогда не расставалась, и замахнулась, чтобы нанести удар.

Абракс отшатнулся, и удар пришелся по стропам, которые шли от гондолы к шару. Воздушный корабль дернулся и на глазах разъехался. Шелковый шар рвался ввысь, повисшая гондола тянула вниз. Снова раздался треск. Это порвался еще один канат, который не выдержал груза перекосившейся гондолы. Абракс еще успел как-то зацепиться за край гондолы, но Анне сорвалась и полетела вниз. В последнюю секунду она, выпустив из рук саблю, ухватилась за болтающийся канат и попыталась подтянуться. Ловкая и гибкая, она сумела подобраться к воздушной лодке. Пытаясь помочь ей забраться обратно в полу-опрокинувшуюся гондолу, Абракс протянул ей руку.

— Держись! — крикнул он.

— Уж лучше сдохнуть! — отрезала она.

Абракс не понимал, за что она так рассердилась на него. Ведь он ничего такого не сделал! Он только пригласил ее на воздушную прогулку! Он знать ничего не знал ни о каких испанцах, которым приспичило нападать на остров именно в этот момент! Ему было горько оттого, что Анне так несправедливо обвинила его, и тем не менее он нашел в себе силы собраться и не думать об обидах в ту минуту, когда Анне находилась между небом и землей. Соблюдая предельную осторожность, он попытался аккуратно переместиться поближе к оторвавшемуся краю гондолы с болтающимся канатом, по которому тщетно пыталась подняться упрямая гордячка. Шар тем временем постепенно начал сдуваться. От резкого рывка лопнули ремни, соединявшие трубу и горловину шара, и теплый воздух перестал поступать внутрь. Акробатические упражнения Абракса стали последней каплей. Гондола оторвалась и вместе с печкой камнем рухнула вниз. Абракс успел схватиться двумя руками за тросы, на которых держался большой парус. То же самое сделала Анне. Шар перекувыркнулся в воздухе, выскользнул из-под паруса и, ничем не сдерживаемый больше, рванулся вверх. От всей конструкции осталось только полотнище, еще недавно служившее им парусом, а теперь вздымавшееся куполом у них над головами. Держась с двух сторон за стропы, Анне и Абракс, как на парашюте, начали медленно опускаться вниз. Земля неумолимо приближалась. Отважные воздухоплаватели на время забыли об обидах. Без лишних слов, действуя четко и слаженно, как будто всю жизнь только и занимались тем, что прыгали с парашютом, они сумели мягко приземлиться. Теперь нужно было только выпутаться из бесчисленных веревок и выбраться наружу из-под тяжелой ткани.