– Это была шутка, Хелена. Горькая шутка! Я помню, где я и что со мной! Но так хотелось забыть…
– А правда, Мария Юрьевна, что, когда вы в первый раз в Москву въезжали, вас диковинами разными встречали? – Алена решила отвлечь пани Марианну от неизбывной печали. – Я ужасть как о диковинах слушать люблю!
– Возжаждавший роскоши да отречется от нее! – строго сказала Марина. – Мы, поляки, в гордыне своей забыли о Господе – вот и были наказаны.
– А вы все же расскажите, Мария Юрьевна! – не унималась Аленка. – Интересно же! Я вам косы уложу, а вы про диковины рассказывайте…
– Пусть будет как ты хочешь, Хелена! – с усилием согласилась Марина. Узница закрыла глаза – словно погружалась в глубокие, солоноватые волны прошлого. И прошлое вынырнуло к ней из океана забвения. Был светлый, солнечный май проклятого 1606 года, и новая русская царица триумфально въезжала в древнюю столицу московитов, где ждал ее Димитр…
– Это было двенадцатое мая, Хелена… Димитр прислал мне карету и двенадцать лошадей в яблоках. Белые, с черными пятнами, как тигры или леопарды… Они были так похожи, что никто не мог отличить одну от другой!
– Ох, чудеса-то какие! – восторгалась Аленка. – Это, видно, заморские лошади были… Аргамакской породы… На таких лошадях только царям с царицами ездить!
– Димитр послал к нам целый табун таких лошадей… – рассказывала Марина, а на губах ее порхала легкая, светлая улыбка. – Мой супруг велел нам остановиться в старинном монастыре, у самой Москвы, где жила на покое его матушка, королева Марта. Марфа, по-вашему. Это было селение Вяземы.
– Говорят, и карета у вас была диковинная, красоты необыкновенной?
– Димитр велел устроить ее по московскому образцу, Хелена. Внутри – мех соболий, звезды золотые, подушки, жемчугом расшитые. Ступицы у колес покрыты были листовым золотом, а спицы – лазурью выкрашены. На верху кареты – золотой орел, а по бокам – драгоценные каменья, жемчуг и золото. Но всех милей мне был арапчонок…
– Ой, страсти-то какие, арапчонок? Совсем черный? Он в карете был?
– Не черный, Хелена, а цвета корицы. Хорошенький такой, маленький, лет шести или семи… Он обезьянку на золотой цепочке держал и с нею играл!
– Обезьянку?! Я такого зверя и не видывала, только слыхала, что он в далеких южных странах водится! А что потом, Мария Юрьевна, с арапчонком этим стало?
– Не знаю, Хелена! Просила я у бояр ваших его мне вернуть. Но не вернули они… Все подарки Димитра свадебные в кремлевских кладовых остались. Я в одном платье из Кремля ушла, да и то чудом. Чуть не убили меня с Димитром вместе! Неделю только и пробыла я в Москве вашей! С тех пор, когда колокола звонят, вздрагиваю. Словно это меня убивать идут – набатом народ поднимают.