– Беги, Маринка!! В камыши беги! – крикнул атаман и тотчас, развернувшись, раскроил саблей голову расторопному стрельцу, который обогнул струг и хотел кинуться на Марину. Рядом в воду плюхнулся атаманский оруженосец Егорка, которого Заруцкий попросту сграбастал за шиворот, вырвал из сечи и выбросил за борт.
– Спасай их!! То воля моя!..
– Нет, Янек!!! – отчаянно закричала Марина, не разумом, а всем своим женским естеством почувствовав, что худший из ее кошмаров повторяется, ее снова забирают от возлюбленного, и в следующий раз она увидит его изуродованным, окровавленным, оскаленным трупом. – Янек, нет!! Я не пойду без тебя!
Но перед ней вдруг невесть откуда выросла сосредоточенная физиономия преподобного Николо де Мелло, мелькнул его крепко сжатый кулак, и мир для Марины вдруг взорвался ослепительной вспышкой, а потом стал стремительно гаснуть. Теряя сознание, она еще успела почувствовать, как у нее из рук забрали маленького Янчика…
Марина не видела, как отчаянно рубились казаки и пали все до последнего вокруг своего атамана. Марина не могла видеть, как Ивана Заруцкого, покрытого ранами и кровью, уложившего в сече с десяток московских ратных людей, взяли живым, опутав рыбацкой сетью, потому что больше не нашлось смельчаков, чтобы выйти на него в сабли…
Рассвело уже совсем. Они стояли по колено в воде, отвратительно пахшей гнилью, среди густого прибрежного ивняка, уходившего прямо в реку. Звенели тучи комаров, садившихся на лицо, на руки, жадно пронзавших кожу острыми носами-хоботками и пивших кровь. Николо де Мелло держал на руках Янчика, завернутого с головой в кошму и мужественно подавлявшего в своей детской груди плач. Егорка бережно поддерживал Марину, которую заметно мутило после увесистого удара духовника, а на виске у нее вздувался багровый желвак. Но если бы не бесцеремонная решительность августинца, отчаявшуюся женщину нипочем не удалось бы увести в тайное место.
Порою до них долетали перекликавшиеся голоса московских стрельцов, выстрелы. Их искали, обшаривая Медвежий остров. Когда беглецам казалось, что преследователи приближаются, они, стараясь не плескать водой, брели среди коряг и гниющих водорослей, камышей и осоки, куда указывал Егорка, самый молодой, но самый опытный в подобных делах среди троих взрослых.
– Послушайте, де Мелло, – подала наконец слабый голос Марина, которой давно не терпелось задать своему духовнику этот острый вопрос. – Вы сегодня проявили себя с неожиданной стороны и, вынуждена признать, спасли этим меня и Янчика. По крайней мере, на некоторое время… Но как вы, слуга Господень, брат ордена, отвергающего насилие, посмели ударить не просто женщину, а свою духовную дочь?