Разве ж это можно, стоять рядом с государевой невестой заместо царя-батюшки? И еще к ручке Ее Высочества прикасаться, кольцо ей на пальчик надевать? Ведомое ли дело – священной царской особы государеву холопу коснуться? Государь говорил, что в заморских странах такое делается, когда жених с невестой в разных местах проживают, но то у них, у еретиков поганых, у латинов с лютерами, а не у нас, православных христиан! Тьфу, пропасть!
Между тем латиняне затянули свои дьявольские песнопения и преклонили колени. Встала на колени перед кардиналом и панна невеста. Власьев торчал посреди залы, как перст. Бухаться на колени ради поганых латинских молитв ему, православному послу, было никак нельзя. Впрочем, в зале была еще одна особа, не опустившаяся на колени, и это несколько успокоило Власьева. Впрочем, особа эта, шведская королевна Анна, была поганой люторкой, а лютеры, говорят, еще хуже, чем латиняне! Совсем поганые – святых изображений не почитают, а в церквах у них пусто и голо – ни икон, ни фресок, словно кто языком всю красоту слизал!
Ляхи пели «Veni, Creator!», а некоторые даже плакали от умиления. «Тьфу, пропасть, вот земля поганая, Богом проклятая!» – выругался про себя Власьев.
Посол вынул из ящика царский перстень с большим алмазом и протянул его латинянскому попу – кардиналу. Тот не захотел перстень взять и жестом показал глупому московиту, что нужно надеть кольцо на палец невесте. Коленопреклоненная панна Марианна подняла голову и вопросительно взглянула на московита. А тот все тыкал и тыкал кольцо в руки кардиналу, как будто русский государь, особу которого представлял Власьев, венчался с кардиналом, а не с польской невестой.
По рядам коленопреклоненных шляхтичей пробежал смех: даже торжественность обстановки не могла заставить их сохранять серьезный вид. К тому же царский порученец держался как-то поодаль, словно боялся подойти к ясновельможной панне. Непонятно было, кто и с кем обручается. Марина отчаянно покраснела и вопросительно обернулась к отцу, но пан Ежи молчал, уставив глаза в пол, как будто ничего забавного и странного не происходило. Тогда Марина сама взяла кольцо из рук московита и надела его себе на палец. Пан Ежи испустил вздох облегчения. Его Величество Сигизмунд с высоты своего трона как-то криво улыбнулся сыну Владиславу и королевне Анне. Мол, что поделаешь, московиты!
А между тем кардинал спросил у царского посланца, не обручался ли Димитрий с другою невестою. Власьев угрюмо молчал. Шляхтичи посмеивались в усы. Марина то краснела, то бледнела.