Макс со вздохом опустился на кровать, пытаясь справиться с охватившими его противоречивыми чувствами.
– Я не знаю, Поппи! – воскликнул он в конце концов. – Не знаю.
– Если не знаешь ответа на вопрос, скорее всего, это означает, что ты влюблен, но слишком упрям, чтобы признаться даже самому себе.
Макс не смог сдержать смех. Подруга слишком хорошо его знает.
– А она любит тебя?
– Она говорит, что любит.
Макс почти почувствовал, как Поппи улыбается на другом конце линии.
Вот черт.
– Послушай, мне надо идти. Сегодня выдался очень трудный день, а завтра в шесть утра у меня самолет в Лондон, – закончил он, не желая продолжать дальше этот неловкий разговор. – Я позвоню тебе завтра, когда высплюсь и немного приду в себя, хорошо?
– Хорошо. – Она помолчала. – Ты заслуживаешь счастья, Макс, ты ведь понимаешь это, не так ли? Именно этого хотела Джемайма.
Он нажал «отбой» и швырнул телефон на кровать, глядя невидящим взглядом на стену перед собой.
Заслуживал ли он счастья после того, что сделал? Достоин ли второго шанса?
Он знает только одного человека, который мог ответить на этот вопрос.
Когда Макс вернулся домой в восемь тридцать утра, его встретила полная тишина, показавшаяся зловещей.
К этому времени Кара обычно вставала и, позавтракав, готовилась к работе. Если находилась в доме.
Все внутри сжалось от леденящего ужаса, когда Макс представил, что ее больше здесь нет. Вероятно, она ушла после всего того, что он наговорил. И он не мог винить ее в этом.
Бросившись вверх по лестнице, он резко остановился перед открытой дверью ее спальни и заглянул внутрь. В комнате было безукоризненно чисто. И пусто. Словно Кара никогда здесь не жила.
Медленно направившись на кухню, Макс почувствовал, что его бросило в жар. Возможно, она не ушла. Возможно, убралась в комнате и отправилась купить что-нибудь на завтрак.
Но он понял, что ошибся, заметив на кухонном столе ее ключи от дома и мобильный телефон, который он ей дал, чтобы они всегда находились на связи.
Тишина дома давила на него, тесня глухой болью грудь. Макс бессильно упал на стул и закрыл лицо ладонями.
Все это неправильно. Все.
Он больше не желал оставаться в этом доме, сейчас напоминавшем могилу. Или склеп. Как бы там ни было, он просто не мог здесь больше жить. Воспоминания о жизни с Джемаймой в этом доме не давали двигаться вперед и снова обрести счастье. В глубине души он знал, что Джем не желала ему такой участи. Он сам не захотел бы, чтобы она оплакивала его всю оставшуюся жизнь.
Она хотела, чтобы он был счастлив.
Как в этот воскресный вечер.