Раздался звонок, она сняла трубку и практически сразу положила.
– Теперь можно, приглашайте ребят.
Работает нас пятеро, включая меня. Лариса Максимовна деликатно отворачивается, мы расстегиваем ремни и аккуратно заталкиваем бутылки между животом и брюками, все по пять, а мне достается шесть. Хорошо, животы у всех впалые, жесткие нагрузки в роте почетного караула не прошли даром. Идти не очень удобно, но что делать, выбирать не приходится. У меня в руках дипломат, в нем пустая сумка. Выходим спокойно, не спеша, на проходной нас уже знают. На улице расходимся, договорившись встретиться в садике неподалеку, и там аккуратно, чтобы не бросалось в глаза, по одному разгружаемся в дипломат и сумку. Я беру драгоценный груз, сажусь на троллейбус и еду домой, остальные разъезжаются восвояси.
Захожу в квартиру, никого нет, мама и Валера ещё на работе. Они всё-таки руководящий персонал, заканчивают позже, а я с работягами – раньше начал, раньше кончил. Поднимаю диван-раскладушку, в нише для постельного белья аккуратно лежат бутылки. За неделю набирается около ста пятидесяти штук, с учетом премиальных за допработы. Никто в части не знает, сколько я их получаю, но я этим не пользуюсь. Мне достаточно возможности жить дома, спать с женой. Ноги уже не выдерживают многочасовых тренировок на плацу. Тупо часами бить пятками в кирзовых сапогах об асфальт явно здоровья организму и голове не добавляет. В выходные загружу новенькую «шестерку» тестя и повезу полный багажник бутылок капитану Веселову. Как он ими дальше распоряжается, не знаю – это его дело. А моё – всё организовать, и за ребятами присматривать, чтобы никаких залетов. Если что случится, все открестятся, и тогда неприятностей не оберёшься, вплоть до штрафбата.
Поворот ключа в замке – мама вернулась с работы, рада, что меня застала.
– Тебя теперь и не увидишь, всё с женой или с тёщей. Они как вцепились в тебя, мне скоро ничего и не останется.
Понимаю, что в каждой шутке, есть доля шутки.
– Слышал, вчера у тебя была в гостях Аринина мама.
Мама прикрыла глаза и закачала головой.
– Не хотела тебе говорить, и не знаю, что сказать. Она ушла во втором часу ночи. Я думала, нервы не выдержат.
Я понял, что это уже не шутки. Может, материнская ревность?
– А в чём, собственно говоря, вопрос?
Жестом показала, что сейчас вернется, слышу, уже суетится на кухне. Конечно, ребенок ходит голодный, наверняка не кормят. Захожу, говорит по телефону, что занята, что Володя пришел, и сразу переключается на меня:
– Лариса Васильевна недвусмысленно дала мне понять, что решила меня познакомить с каким-то профессором. Мол, для меня это отличная партия. Уж не знаю, что на неё нашло, но она почему-то считает, будто лучше меня знает, что мне надо.