Он замолчал и посмотрел на меня, изучая мою реакцию, или просто разглядывая. Потом снова завел мерным, как метроном, голосом, аккуратно ставя слова:
– Вы заставили нас поволноваться – да-да, не удивляйтесь, Юрий Георгиевич, – и изрядно потратить время. Начну по порядку. Вы, кстати, не хотите чего-нибудь выпить? Чаю, кофе, может, воды?
Опять замолчал и с интересом меня рассматривает. Щурится так, что глаза превращаются в щелочки, но это не улыбка, хотя уголки рта тоже двигаются. У меня немного пересохло в горле, и волнение пока не покидает, но отвлекаться ни на что не хочу. Мне его присутствия достаточно.
– Нет, спасибо, я перед визитом к вам зашел в столовую.
Он выдвинул вперед подбородок и покачал головой.
– Ну и хорошо, может, попозже. Начнем с простого: вы знакомы с Гуревичем Михаилом Абрамовичем?
Я прикинул, кто бы это мог быть и где я мог с ним встречаться, и вспомнил.
– Да, знаком. Он работал на заводе, где я руковожу военной приемкой в отделе технического контроля. Но сталкивался с ним только по работе, да и то нечасто.
Он улыбнулся, если это можно так назвать – лицо приняло нужную форму, но никакой радости не излучало.
– Вот видите, какое разночтение. Он вас представил как близкого друга, да, и знаете кому?
А почему меня это должно интересовать, подумалось мне.
– А почему мне это должно быть интересно?
Он взял заточенный карандаш, лист бумаги и стал им постукивать по нему.
– Вот именно, почему вас должно беспокоить, что американские спецслужбы имеют информацию, что человек, имеющий допуск к особо секретной информации, готов с ними сотрудничать?
Я обомлел.
– Какие спецслужбы? С кем сотрудничать? Откуда такая информация?
Он опять наблюдал за моей реакцией и ставил какие-то галочки.
– Ну, как откуда – от вашего друга гражданина Гуревича.
Я хотел возмутиться, но сдержался.
– Он вовсе мне не друг, и я не понимаю, какое я имею отношению к тому, что наговорил кому-то Гуревич.
Он встал и заходил по кабинету.
– А вам не кажется странным, что он назвал именно вашу фамилию? Что именно вы, по его мнению, готовы к сотрудничеству?
Во мне все кипело, но я старался сохранять спокойствие.
– Простите, но как я могу отвечать за слова какого– то человека, пусть даже и знакомого мне?
Он опять уселся напротив.
– Простите, а как мы можем доверять человеку, о готовности которого к сотрудничеству сообщают спецслужбам иностранного государства?
Тупик, глухая стена, меня не слышат.
– Вы можете мне предъявить нечто реальное, что подтверждало бы эти слова?
Снова та же улыбочка.
– Если бы это имело место, Юрий Георгиевич, мы бы с вами разговаривали в другом месте и при других обстоятельствах. А так просто мирно беседуем.