Едем по городу. Узкие улицы, готические домики устремлены вверх. Все шумят, споря, куда лучше заехать. Заходим в какой-то отель, поднимаемся на последний этаж, в ресторан. Почти все занято, хотя уже глубокая ночь. Официант вежливо провожает к свободному столику. Рассаживаемся. Звучит музыка, Инес берет меня за руку и выводит в пространство между столиков, где танцуют.
– Ладно, не дуйся. Ты привык в своей армии, что все нельзя. Расслабься – можно.
Она обнимает меня, и мы медленно танцуем. Мои руки лежат у нее на спине, я прижимаю её к себе и чувствую в танце женщину, неравнодушную ко мне. Даже не могу объяснить, в чем это проявляется, но когда танцевал с Ниной, она либо уходила в себя, либо хороводила всех вокруг. Мне очень не хотелось повторять судьбу отца: любить без взаимности и бегать по чужим бабам. Сам-то не бегал, но и взаимности не получил. Видимо, чем больше отталкиваешь от себя что-то, тем вернее оно тебя находит.
Танец кончился.
– Давай всех бросим и побудем вдвоем.
Она потащила меня к выходу.
– Но мы же всех привезли, Ин, неудобно бросить их, не попрощавшись.
– А мне удобно. Я хочу делать то, что хочу, а сейчас я хочу тебя. Они всё равно уже все пьяные, и толку от них никакого.
Мы быстро доехали до её дома, поднялись в квартиру и нырнули к ней в комнату. У её мамы отдельная спальня, а дочка спит в детской. Мы быстро разделись и юркнули в постель. Инес включила лампу, комнату залил слабый красноватый свет. Я почувствовал себя скованно.
– Выключи свет, он мне мешает.
Она опять удивленно воззрилась на меня.
– Ты серьезно? Свет мешает тебе заниматься любовью?
Ее способность задавать такие вопросы тоже несколько обескураживала.
– Да, мешает. А разве не удобнее без света?
Она улыбнулась.
– А ты с женой никогда не занимался любовью при свете?
Мне не очень хотелось обсуждать эту тему, но я ответил:
– У нас не самый удачный опыт. Мы довольно долго жили в одной комнате с родителями, так что не до света было.
Может быть, подумалось мне, я слишком часто закрывал глаза. Поэтому мне и в голову не приходило, что при свете все иначе.
– Давай найдем компромисс, – она улыбнулась, встала, принесла свечи и зажгла их.
Форточка была открыта, и огоньки дрожали, как и очертания наших тел в их мерцании. Мы целовались, потом я не выдержал и сразу взял её, моё тело растворилось в ней, и мы помчались, как дикие кони. У Инесс на лбу выступили капельки пота, у меня взмокла спина, вдруг она застонала, и все произошло практически одновременно. Мы замерли, как будто нас выключили, и тело окутала приятная невесомость.