– Какой смысл во всём этом копаться? Я ни о чём не жалею. Для меня всегда была важна свобода. Я ни обид, ни зла не держу, желаю только всего хорошего.
Я понял, что эти мне барьеры не одолеть. Страсть к свободе, воспитанная с ранних лет самостоятельность и сильный характер вылились в непростую дорогу, где было мало смирения и много борьбы. Бесконечный максимализм, возможно, подхваченный в эпоху революции её отцом, а то и зародившийся у него еще раньше, когда ее дед выставил маленького мальчика на мороз и тот потерял возможность ходить. И как выбраться из этой колеи, не видя её, не приняв ее как факт, не признав собственный выбор через это пройти? Наверное, в прошлый раз не удалось, наверное, не хватило любви, чтобы наполнить лампу светом этого чувства, и не к кому-нибудь, а к самому себе, и окинуть взглядом иные дороги и почувствовать, какая из них близка, на какой ждет радость. Не из гордыни, а потому, что любовь и жизнь неразделимы, одна из них дорога, а вторая проводник. Душу надо слушать, чтобы увидеть первую, и почувствовать вторую, а сбившись, не корить себя, а принять, обнять с любовью и идти дальше. Ведь уходя, с собой можно забрать лишь бесценный опыт, обретенный душой на Земле…
Набережная курортного города. Весело перебивая друг друга, обсуждаем первый проведенный здесь день и ночь накануне. Пятеро мужчин, часть женатые, часть холостые, вырвались на свободу, огляделись по сторонам и обнаружили много красивых женщин, демонстрирующих одновременно интерес и холодную недоступность. В итоге мы решили, что лучше всего накрыть стол в номере и просто расслабиться, предварительно искупавшись в море, а затем в бассейне. Там мы ловили русалок, но в результате натыкались друг на друга и в меру нереализованных сил старались утопить товарища. Особенно хорошо это удавалось, когда нас учили погружаться с аквалангом на дно бассейна: незаметно подплываешь и перекрываешь вентиль доступа воздуха, а остальные смотрят, как у аквалангиста округляются глаза, а потом спасаются от возмездия. Около трёх часов ночи в дверь постучали. Юра, мой сосед по номеру, предложить всем убавить громкость и пошёл открывать. Вернулся с двумя милиционерами, те осмотрели нашу компанию, но пьяных не обнаружили, да и выглядели мы все прилично.
Один из милиционеров, видимо, старший, спросил:
– Когда куролесить закончите? Соседи жалуются.
К этому времени многие уже охрипли от хохота. Самого мелкого из нас, как по росту, так и по весу, Аркадия, всё время посылали в соседний номер за очередной дозой алкоголя. Он же, кстати, стал первой жертвой кислородного голодания. В последние разы его брали за руки и ноги и несли, потому что от смеха он уже не мог ходить и полз на карачках по коридору, не в силах попасть в нужный номер. При этом все выглядели крайне миролюбиво и доброжелательно.