— Мара, остановись! Это я. Тебе ничего не угрожает, — крикнул я в ее сторону, и она тут же стала тормозить. Точнее, она попыталась. Но, снег был скользким из-за корочки льда на его поверхности и она, поскользнувшись, упала наземь.
— Значит, это ты напал на Николая? — прозвучал голос Юли. И не спокойный, а с нотками металла в голосе. Значит, ей мое поведение пришлось не по нраву. Она, как и оставшиеся две девушки, испугалась и даже не подумала последовать примеру Мары, а теперь, когда опасность миновала, вдруг стала задавать мне вопросы таким тоном? Какая же она у меня храбрая-то.
— Ты видишь тут кого-то другого? — спросил я с той же интонацией в голосе. Отвечать, после такого, я не намерен. Неужели она подумала, что я это все делаю, без веской на то причины? Уж от кого я такой голос ожидал услышать меньше всего, так это от нее! Я все понимаю — он ее спас, и она теперь ему обязана жизнью, но где бы она была сейчас без меня? Скорее всего, переваривалась, а затем вышла с экскрементами какого-нибудь монстра. И это не сарказм, а констатация факта. Одной ей не выжить в этом мире. Тут все решает сила, которой у нее нет.
— Что он тебе сделал, чтобы заслужить такое обращение? Он же один из твоих людей. Я знаю, что ты сделаешь все что угодно, если посчитаешь это нужным для себя. Но, неужели тебя ни капельки не волнует то, что подумаем мы?
Вот оно как. Хотя, звучит логично. Я раньше никогда ни с кем не обсуждал то, что намерен сделать. И на данный момент, я все еще продолжаю так делать. Но, раз уж она хочет объяснений, то пускай получит их не от меня. Я снял с Николая эффект от Костяной Манипуляции (он мне не угроза) и только тогда, ответил ей:
— Спроси у него сама. Теперь, он и сам сможет тебе ответить.
Стоило ей только услышать мои слова, как она тут же сорвалась с места и побежала к месту, где лежал Николай. Он, кстати, не проронил ни звука. Хоть он и не мог говорить, но вот слушать, так вполне. И поняв, кем оказался тот, кто грозился перерезать ему горло и что он собственно натворил, не смог проронить ни слова. Он знает, что в этом нет смысла. Его судьба уже решена.
Он это знал, я это знал, но вот Юля… Она об этом пока не догадывалась. Интересно, что он скажет ей, когда она спросит? Мне, признаться, даже стало любопытно. Но кое-что меня все же немного беспокоило — ее поведение было несколько необычным. Прежде за ней такого ярого заступничества не наблюдалось. И мне кажется, что тут дело не в том, что он ее спас. Здесь что-то другое. Не может же… Неужели, это настоящие чувства? Она что, полюбила своего спасителя?! Боже, как же это банально!