– Ты никогда не задумывался, почему Собак такой смуглый? И твой младший тоже, – без обиняков спросила Альби у сына, стоило тому прикоснуться к еде.
– Не понимаю, на что ты намекаешь, – с набитым ртом ответил Пэллок.
– У тебя белая кожа и голубые глаза. А оба ребенка смуглые.
– Они такие же, как и все Сородичи, – в недоумении ответил Пэллок.
– Ты глуп, как дерево, – покачала головой Альби. – Разве мальчики не рождаются похожими на отца? Разве сын Беллы не похож на Урса, а ее братья – на Пекса, их отца?
Пэллок наморщил лоб. В его представлении ребенок Беллы был похож на обычного ребенка. Он попытался мысленно представить себе Пекса и его сыновей, однако в памяти вставали только беззубый рот и уродливый шрам, пересекающий лицо Пекса.
– А глаза? – фыркнула Альби.
– Глаза? – озадаченно переспросил Пэллок.
– У детей Калли темные глаза, а не светло-голубые, как у тебя.
Пэллок задумался.
– Калли не ела рыбы, когда носила ребенка, – ответил он. – Поэтому дети темноглазые, как все Сородичи.
– Ты думаешь, что я питалась рыбой, когда вынашивала тебя? – презрительно бросила Альби.
Пэллок был поражен.
– То есть у моего отца были такие же светлые глаза, как у меня и у тебя?
– Мальчики похожи на отцов. Девочки – на матерей, – наставительно сказала Альби.
Пэллок попытался вспомнить отца, который давным-давно погиб на охоте; в обрывочных воспоминаниях перед ним представал приземистый широкогрудый мужчина, ни лица, ни глаз которого Пэллок, как ни силился, разглядеть не мог.
– Это правда? – вглядываясь в мать, спросил Пэллок. – Первый раз слышу. По-моему, дети похожи на самих себя.
– Спроси любую женщину, на кого похожи ее дети, – уверенно отвечала Альби.
– А мой отец…
– Вы с ним похожи, как две капли воды.
У Пэллока сперло дыхание. Слова Альби словно ударили его под дых. Значит, Собак – не его сын? И младший – тоже?
Все ясно. Урс. Кровь прилила к лицу Пэллока. Он всегда подозревал, что у Калли кто-то был до него, и в глубине души он знал, кто. От мысли, что Калли продолжает встречаться с ним и после замужества, Пэллок пришел в бешенство.
Альби с удовлетворением глядела, как сын меняется в лице, но, как только он поднял на нее налитые яростью глаза, тут же скорчила сочувственную гримасу.
– Пэллок, сын мой, мне жаль, что пришлось открыть тебе глаза, – залепетала она.
Пэллок вскочил.
– Я убью ее!
Альби закивала.
– Именно. Так ей и надо.
* * *
Деникс, дрожа с ног до головы, шагнула вперед. По ней было видно, что она очень напугана, и Сайлексу хотелось обнять ее и утешить, однако момент требовал иного.
Он заговорил нарочито громко, придав своему голосу как можно больше уверенности.