Он сам не знал, почему вдруг так разговорился. Может, потому что Гелли фор Циррент умела слушать? А может, потому что далекая земля, отнявшая у нее брата, когда-то оставила в душе Оннара фор Гронтеша слишком глубокий, неизгладимый и незаживающий след?
Опасное это дело - выходить на чужой берег с открытой для чудес душой. Слишком легко, уезжая, позабыть душу там, среди скал и кривых сосен, где научился сражаться бок о бок с «варварами» и уважать их, где стал кому-то кровным врагом, а кому-то - братом. Слишком трудно вспомнить, вернувшись домой, что здесь - все иначе.
Слишком хочется невозможного - вернуться.
Он не сразу заметил, что к Гелли присоединилась дама Лециния - та подошла тихо и не стала перебивать рассказа. Лишь когда адмирал запнулся, обнаружив еще одну слушательницу, сказала:
- Брат просил передать, что он повез Джегейль домой. Потом вернется.
- Что-то случилось? - встревожилась Гелли.
- Девочке стало дурно. Может, с непривычки, - Лециния слегка пожала плечами и добавила: - Думаю, ничего страшного, иначе брат не собирался бы вернуться.
Адмиралу показалось, что она недоговаривает. Что знает больше, чем сказала, и встревожена куда сильней, чем показывает.
- Послушайте, - сказал он, - графиня, виконтесса. Вы можете на меня положиться. Я готов проводить вас домой, и, разумеется, от меня никто не узнает ничего лишнего.
Дамы переглянулись, как будто что-то друг дружке сказали без слов.
- Я должна остаться, - вздохнула Лециния. - Нужно знать, что здесь будет происходить.
- И Варрен должен вернуться по той же причине, - негромко сказала Гелли. - Но деточка… А и впрямь, адмирал, проводите меня домой.
В дороге разговора не случилось. Гелли ощутимо тревожилась, а адмирал и хотел бы ее успокоить, да не мог: не зная, что произошло, он и сам склонен был предполагать худшее - жизнь приучила. Да и не очень-то поговоришь, когда дама в закрытой карете, а кавалер - верхом. Поэтому фор Гронтеш молча держался рядом, так, чтобы Гелли могла, выглянув, его окликнуть. И думал о том, с какой именно минуты она стала для него - Гелли.
Прежде он ни одну женщину, кроме сестры, жены и дочери, не звал мысленно по имени.
Прощаясь, Гелли сказала:
- Я понимаю, адмирал, у вас сейчас, должно быть, тяжелое время. Но все же, не забывайте, вы можете заглядывать к нам по-дружески.
Это было щедро. Как-то так случилось, что опала разорвала почти все прежние связи, а новые… та же опала сделала Оннара фор Гронтеша чрезмерно осторожным в светской жизни. Да и какая, в принципе, светская жизнь, когда в лучшем случае несколько месяцев осталось до войны? Он и на бал-то явился лишь по настоятельной королевской просьбе.