льшая часть костюмов тоже годилась в еду.
Но пришла холодная осенняя ночь. И окружила гору с пекарней. А в пекарне было тепло и уютно, и печка из задней комнаты посылала им волны доброго жара.
На другой день пришло время прощаться с публикой. Утка, гусыня и баклан выстроились на траве и махали всем на прощанье. Они так объелись тортом и опились соком, что даже не помышляли лететь. Просто вошли в речку и легли на воду. Всё равно им с речкой в одну сторону.
– Спасибо! – хором прокричали они. – Спасибо за незабываемый вечер!
Простодурсен, Утёнок, Ковригсен, Октава и Сдобсен стояли на берегу и махали им вслед. А Пронырсен пыхтел под окном пекарни, не теряя надежды отодрать свои башмаки.
– Лист на дереве дрожит, – крикнул Ковригсен птицам вслед. – Лодка на боку лежит. Осень в небе дребезжит.
И он был прав.
– Как бы я хотел знать, почему луна круглая, – вздохнул Утёнок.
– Угу, – ответил Простодурсен.
– А на сердце у меня теперь тепло.
– Это хорошо. И дрова я тоже хорошие раздобыл.
Простодурсен подошёл к окну, где Утёнок плющил клюв о стекло и смотрел в небо.
– Может, она яйцо, – сказал Простодурсен.
– Кто? – не понял Утёнок.
– Луна. Она немного похожа на яйцо.
– Угу.
– Однажды вечером она треснет, и вылупится маленькая козочка.
– Или пекарь, – добавил Утёнок.
– Может быть, – сказал Простодурсен. – Там увидим. Но одно мы знаем наверняка: утром пойдём к Ковригсену за свежими коврижками.
– Очень хорошо, – сказал Утёнок. – А может, и Октава придёт. Вдруг она ещё что-нибудь придумает.
– Давай пока поспим?
– Давай. Даже я устал.