Глава двадцать третья
Побег
Механизация значительно облегчила труд, и работа пошла быстрее. Обе машины шмыгали туда и сюда, развозя по подвалам фрукты. Яблоки и груши возили по одной штучке, а сливы — сразу по пять. Благодаря механизации многие малышки освободились от работы, но вместо того, чтобы сидеть сложа руки, они устроили на улице две палатки. В одну палатку принесли газированной воды с сиропом, в другую наносили пирогов, всяких коржиков, кренделей и конфет. Теперь каждый из работавших мог закусить или попить водички в свободную минутку.
Пончик сейчас же принялся осаждать палатку с пирогами и конфетами, а Сиропчик напал на газированную воду с сиропом. Обоих невозможно было отогнать от палаток.
Вдруг произошло неожиданное происшествие. Вдали послышались чьи-то пронзительные крики, и все работавшие увидели бегущего в конце улицы доктора Пилюлькина. За ним гнался весь обслуживающий персонал больницы во главе с Медуницей. Пилюлькин был совсем почти голый, то есть на нём были только пенсне и короткие трусики. Подбежав к дереву, он быстро вскарабкался по стволу вверх.
— Вы зачем убежали, больной? — кричала Медуница, подбегая к дереву.
— Я уже не больной, — ответил Пилюлькин, стараясь забраться как можно выше.
— Как — не больной? Мы вас ещё не выписали! — говорила Медуница, задыхаясь от быстрого бега.
— А я сам выписался, — усмехнулся Пилюлькин и показал Медунице язык.
— Ах вы дерзкий! Всё равно мы не отдадим вашу одежду.
— Не надо, — ответил Пилюлькин, посмеиваясь.
— Вы простудитесь и заболеете.
— Хоть заболею, а к вам не вернусь.
— Стыдно! — воскликнула Медуница. — Вы сами доктор, а не уважаете медицину.
Она повернулась и, гордо подняв голову, удалилась. За ней поплёлся весь обслуживающий персонал.
Пилюлькин увидел, что опасность больше не угрожает, и слез дерева.
Малышки окружили его толпой и с сочувствием спрашивали:
— Вам холодно? Вы простудитесь! Хотите, мы принесём вам одежду?
— Тащите, — согласился Пилюлькин.
Пушинка сбегала домой и принесла зелёненький сарафанчик в полосочку.
— Что это? — удивился Пилюлькин. — Я не хочу надевать сарафанчик! Все будут принимать меня за малышку.
— Ну и что ж тут такого? Разве плохо быть малышкой?
— Плохо.
— Почему? Значит, по-вашему, мы плохие?
— Нет, вы хорошие… — замялся Пилюлькин, — но малыши лучше.
— Чем же они лучше, скажите, пожалуйста?
— Конечно, лучше. У нас есть Гусля. Знаете, какой он музыкант? Вы не слышали, как он играет на флейте!