Он развернулся и вышел из зала, оттолкнув с дороги одного из слуг. Решение, которое должны были принять, озвучено, и больше делегацию ничего не держало. За бароном пошли остальные, бросая гневные взгляды на графиню и ее спутников. Только один старик остановился около самой двери.
— Вы поступаете глупо, так охраняя графа. Возможно, если бы он показался нам, то отношения можно было сохранить.
Он смотрел на графиню слезящимися глазами, но вместо хозяйки дома встал Деор.
— Мы делаем то, что является единственно правильным для всех.
Старик только вздохнул и скрылся за дверью. А я засмотрелась на выход, ожидая, что кто-то снова зайдет, даже не заметив подошедшего секретаря.
— Что вы об этом думаете? — обратился он к Сатифу, привлекая и мое внимание.
— Мальчик мой, я могу понять барона. На его месте, я бы сделал то же самое. Смерть близких заставляет понимать, что мы идем на слишком большой риск ради призрачного будущего, полностью забывая о настоящем.
— Он сам этого желал, — холодно произнес Деор на весь зал. — Что вы теперь будете делать?
— Искать убийцу, но вначале мне нужно понять, из-за чего убили баронессу. Давайте поговорим там, где нет слуг.
Мужчины двинулись к выходу. Подошла и графиня, которую учтиво пропустили вперед, а за ней и мага. Меня же словно не замечали, только Лонц, который выходил из зала последним, подмигнул и рукой подал знак следовать за ним. В коридоре несколько слуг уступили дорогу, опустив голову и скромно отойдя в сторону. Они были как запуганные дети, которых неизвестно для чего держат в этой клетке. Только несколько ирвилов из охраны Адриэна была полностью уверены в себе. А ведь действительно, чего так бояться? Не на них же открыли охоту, честное слово.
Наблюдая за жителями замка, я и не заметила, как куда-то исчез Натаниэль. Только что шел рядом с управляющим, а теперь словно и не было вовсе. Кажется, маг все-таки был прав, говоря, что алхимику не сильно нравится вся эта обстановка, да и меня она смущала все больше и больше. Сначала появление этого мага, затем, оказывается, граф меня знал и даже следил, а потом Замок, способный меняться по собственному желанию, еще и это убийство… И зачем я только согласилась? Опрометчивые решения никогда не бывают правильными. Приманка для убийцы. Ради чего?
Возможность отомстить — мои собственные мысли. Маг не говорил о возможности отомстить, лишь выдал письма. Возможность спасения — странное спасение быть приманкой. Здесь меня вовсе никто не собирается спасать или защищать. А больше и не было ничего. Вернусь ли я домой и сможет ли граф на самом деле противостоять Тарфиру? Это могли быть такие же пустые обещания, как те, которые я слышала всю свою жизнь. А как только все закончится, меня выкинут из этого дома, вновь оставив ни с чем. Но, видимо, потребность в вере живет с человеком до самой смерти, и мы сами не понимаем, для чего и кому верить, но делаем это слепо и без указки, идя в своей вере до самого конца.