Игорь не хотел денег, не врал, не торговался. Но Георгий все же отчего-то ждал подвоха и здесь. Слишком явно мальчик обнаруживал свое близкое знакомство с изнанкой жизни, с несправедливостью мира, которую принимал как установленный диагноз. И маленький бунт на диком пляже в Аликанте (выходка, которая могла закончиться большими неприятностями для всех присутствующих) служил подтверждением этих догадок.
Вода лилась по трубам, по каменным желобам фасадов, веером летела из-под колес. Уже подъезжая к дому, Георгий заметил нечто необычное в арке у главного подъезда и не поверил своим глазам. Игорь стоял под балконом, среди камней и воды, словно парковая скульптура. Открыв дверцу машины, Георгий Максимович крикнул:
– Зачем ты здесь? Что случилось?!
Мальчик забрался в салон, вытирая шарфом мокрое лицо.
– Ничего. Просто ждал тебя. Ты же обещал позвонить перед выходными.
С влажными волосами, с покрасневшим от холода носом, он казался таким счастливым, что Георгий не смог даже изобразить недовольство.
– А если бы я не приехал? Ты что, до утра бы так стоял?
– Нет. Подождал бы, пока дождь кончится.
В ванной, помогая ему снять мокрую одежду, Георгий решил, что все-таки должен сделать внушение.
– Больше чтобы этого не было, ясно? Являться без приглашения. Во-первых, ты наверняка схватишь простуду, а во-вторых, у меня важная встреча завтра в девять, я собирался выспаться. Наконец, я ведь мог приехать не один. Это тебе не приходило в голову?
Он начал натягивать обратно свою футболку.
– Извини-те… Я сейчас уйду.
Георгий взял его за плечи.
– Есть только одна вещь, за которую тебе можно простить твой ужасный характер: это твой чудесный запах. Почему ты пахнешь яблоками? Чтобы искушать меня, как беднягу Адама?
– Не знаю, – сказал он, снова улыбаясь. – Я зато знаю стихи.
– Какие стихи, маленькое яблочное чудовище?
– Зайку бросила хозяйка, под дождем остался зайка… Со скамейки слезть не смог, потому что был без ног.
Георгию вдруг стало немного стыдно за свое чувство к нему – за жадное вожделение и почти отцовскую нежность. Он вспомнил разговор с матерью: Эдуард Михайлович, тридцать лет разницы, Марьяна, ответственность за свои поступки.
– Ладно, марш под душ, а то и в самом деле заболеешь. Вот полотенце. И потом сразу в постель. А я пока сделаю горячего чаю.
– Чай с малиной, ночь с мужчиной? – промурлыкал он, перешагивая через бортик ванны.
– Малины не обещаю, – отозвался Георгий. – Зато мужчина в твоей полной власти.