Георгий Максимович подошел к перилам.
– Иди сюда. Ты куришь?
Он взял сигарету.
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать.
– Ну вот и скажи мне как представитель нового поколения… Если здесь, наверху, открыть ночной клуб?..
– Только пьяные будут падать, – сказал он то ли в насмешку, то ли серьезно.
– Сделать стеклянный купол. Внизу, – Георгий ударил по кровле ногой, – дискотека. А здесь бар и чил-аут.
Юноша встал рядом, глядя на расцвеченную огнями живую карту города. Георгий не мог отвести глаз от его лица.
– Мне нравится. Похоже на елку в Новый год… Все сверкает.
– Поэтому рентабельно делать ночной клуб, а не просто ресторан. Днем нет такого впечатления…
Крупные августовские звезды пульсировали в вышине, синий воздух дрожал. Под влиянием какого-то почти поэтического вдохновения Георгий заговорил:
– Знаешь, трудно принять мысль, что в данную минуту мы видим Вселенную, какой она была тысячи лет назад. И что наша планета – лишь микроскопический осколок реторты, взорвавшейся в руках какого-то неосторожного алхимика… Древние астрономы считали, что небесные тела, двигаясь в космосе по своим орбитам, издают прекрасный звон. Они называли это музыкой сфер.
Мальчик слушал его, раскрыв глаза.
– Они полагали, что космической музыкой сопровождается все происходящее на земле – смена времен года, цветение и созревание плодов, рождение и смерть. Что эти звуки постоянно воздействуют на нас, хотя мы не можем их слышать… Что числовая гармония пронизывает мировое пространство и человеческую душу… Вокруг этой идеи и надо разрабатывать рекламную философию. Звезды, «Альмагест», число как мера вещей.
– Можно еще приглашать разных звезд, музыкантов там, – сказал мальчик неуверенно.
– Все возможно, – Георгий кашлянул, избавляясь от окурка. – Стоит только задаться целью… Так что мы будем делать дальше, Игорь?
– Не знаю, – почти беззвучно ответил тот после паузы.
– Водки мы уже выпили, в баню ты отказался… Какие еще варианты? Поедешь со мной?
Он отвернулся к перилам, и Георгий подумал, что напрасно затеял это. Бог знает, какая каша у них в голове в этом возрасте, и не вертится ли там очередная шутка про отклеившийся ус.
В кармане Георгия ожил телефон.
– …где? Ребята потеряли… мы сворачиваемся… где ты? – сквозь хрип и свистящий гул звал его Марков, как Аэлита возлюбленного: «Где ты, где ты, сын неба?»
– Скажи, пусть Вадик встречает у входа. Я спускаюсь.
– Откуда?…ждать тебя?…где ты, к лешему… не слышно ни рожна…
– Не надо, не ждите. Отдай охране мой презент.
Мальчик молчал, зябко потирая плечи. Георгий тоже ощутил упавший холод ночи, уже осенний.