– С начала, – ответила, словно само собой разумеющееся, Людмила. – После четвертого курса ушла добровольцем.
– Я тоже хочу в армию! – сказал Степан, чувствуя, как у него захватывает дух. – Я хочу воевать против пришлых! Товарищи, меня зачислят добровольцем?
Бойцы в маскхалатах переглянулись.
– Вообще-то у нас каждый человек на счету, – сказал Кузнец. – Гляжу, парень ты правильный и неробкий, может, сгодишься на фронте.
– Я уже имел дело с пришлыми, – добавил Степан. – У меня есть сведения, которые я должен передать…
– Что за сведения? – тут же среагировал Икар.
– Передашь, раз должен, – сказал поскучневшим голосом Кузнец. Видимо, он решил, что парнишка хорохорится.
Линию горизонта на востоке разорвали вертикальные штрихи. Приглядевшись, Степан понял, что это – далекие тополя. Впереди был населенный пункт.
– Твое Степное. – Кузнец махнул рукой в сторону деревьев. – Но мы пойдем дальше. Еще приблизительно километра четыре. Выдюжишь?
– Я с вами, – поспешно сказал Степка.
– Ну, конечно, ты с нами! – усмехнулся Икар и хлопнул его по плечу.
Степное осталось за их спинами. К вечеру они вышли на грунтовую дорогу, по всей длине усеянную обломками боевых машин.
Сердце Степана наполнилось щемящей грустью. Он отделился от группы и какое-то время бродил среди обгоревших, изувеченных БТРов в одиночестве. Он догадывался, кого перевозили эти машины и кто принял здесь бой. Степан шел, прикасаясь ладонью к проржавевшим бортам, к оплавленным шинам. Сквозь пыль проблескивали стреляные гильзы, взгляд то и дело задерживался на гнилых обрывках формы и костях, обглоданных волками.
Валяющиеся по отдельности солдатские сапоги, каски, поломанное оружие, рваные вещмешки и подсумки – унылая, подавляющая волю картина бойни.
Выжил ли кто-нибудь?
Ну, хоть кто-нибудь…
За следующим БТРом стоял старый знакомец. Его изъеденное инопланетной болезнью лицо окончательно превратилось в костяную маску. Полный мелких зубов рот был широко распахнут, в глотке пузырилась насыщенная болезнетворными спорами слизь. Глаза, похожие на два шарика для настольного тенниса, выпирали из черепа. Тонкая и корявая, покрытая налетом плесени рука протянулась к Степану. Острый указательный палец, точно стилет, был направлен юноше в сердце.
– Я не забыл, – сказал Степка. – Я передам твои коды, можешь не преследовать меня больше.
Мертвый всадник все равно продолжал тянуться, было слышно, как трещат от напряжения его суставы.
– Что ты от меня хочешь? – устало спросил Степка. – Я не болен костянкой, я не пойду по твоим стопам!
Мертвец замер. Тонкая морщинистая корка, в которую превратились мышцы его лица, захрустела и покрылась сетью разрывов. Степан с недобрым предчувствием понял, что покойник улыбается.