— Бубонная чума? — визирь резко выпрямился в седле. — Черная погибель?
Лицо верховного советника сильно побледнело.
— Ты не ошибся?
— Господин, я головой ручаюсь за свои слова. К вечеру следующего дня этот человек умрет.
— Он прав, — мрачно подтвердил бейлер-бей. — Мой личный лекарь утверждает то же самое.
Некоторое время Халиль-паша молчал.
— Возвращайся к себе, аль-Асир, — наконец вымолвил он. — И не забудь покрепче держать язык за зубами.
— Нет такой тайны, которая не умерла бы во мне по воле моего господина, — с поклоном ответил араб и сев на коня, направился в центральную часть лагеря.
— Поедем и мы, паша. К тебе, в твоё гостеприимное жилище. Нам нужно о многом переговорить.
Визирь тронул плетью коня.
— Как быть с этим человеком?
— С этим человеком? — переспросил Халиль-паша.
— Стража! — громко окликнул он.
Воины гурьбой ринулись на зов.
— Этот солдат — страшный преступник, лазутчик гяуров. Посадите его в мешок, привяжите камень и утопите в море. В самом глубоком месте.
Приговорённый дёрнул головой, поднял мутные глаза на пашу, как бы силясь осознать смысл слов визиря. Когда его схватили и заломили руки за спину, воин хрипло вскрикнул и слабо, насколько хватало его быстро гаснущих сил, стал вырываться из железной хватки стражей.
— Мой господин! — стонал он. — Я ни в чем не повинен. За что же ты караешь меня?
Визирь поворотил коня. Исхак-паша, недовольно хмурясь, последовал за ним.
— Что нам делать с остальными? С теми, кто уже заболел и кто мог заразиться, — произнёс он, не скрывая раздражения. — Всех же не перетопишь.
— Ты так думаешь? — бросил визирь через плечо. — Напрасно.
Он натянул поводья.
— Мне расхотелось ехать в твой шатёр. Разговор предстоит серьёзный, а у стен могут оказаться уши. Побеседуем-ка лучше на открытом воздухе.
Исхак-паша согласно кивнул головой.
Повинуясь его приказам, слуги расстелили на земле ковёр, разложили на нем подушки и с помощью шестов натянули поверху навес от солнечных лучей. Убедившись, что на расстоянии полусотни шагов кроме стражи нет ни единой души, визирь опустился на подготовленное сидение и жестом пригласил бейлер-бея последовать его примеру.
Долгое время сановники молчали.
— Аллах послал нам кару за святотатственный поступок султана, — начал Исхак-паша.
— Ты говоришь о метании трупов в осаждённую крепость?
— Да, мудрейший. Добро бы это были вражеские воины. Но бросать на осквернение нечестивым тела правоверных, погибших к тому же в бою за торжество истины…. Как же страдали их души на небесах, когда смотрели вниз, на землю, и видели творимое там бесчинство!