— Что предлагается нам на этот раз? — нетерпеливо спросил стратег, перегибаясь с седла.
— Суть требований осталась прежней, — ответил Палеолог.
Он дал пергаменту свернуться и пренебрежительно бросил его под копыта своего коня.
— Несмотря на недавний разгром?
— Вот именно. В целом тон предложений даже более категоричен, чем в прошлом ультиматуме.
— Вернемся в город, Димитрий. У нас не так много времени, чтобы бестолку тратить его.
Византийцы поворотили лошадей. Ибрагим растерянно смотрел им вслед.
— Какой ответ мне передать своему господину? — крикнул он димархам.
Кантакузин обернулся и попридержал коня.
— Передай ему, что если бы его мать знала, какое чудовище она порождает на свет, она свернула бы ему голову еще в колыбели.
— Что ты сказал, презренный? Я убью тебя!
Ибрагим выхватил саблю и помчался на ромея. Что произошло потом, он не сразу успел осознать. Очнувшись, он понял, что лежит на земле и перекатившись на живот, с трудом поднялся на ноги. Поискал глазами обороненную саблю, еле удержав равновесие нагнулся и поднял её.
В ста шагах от него оруженосец ловил сбежавшую лошадь. Ибрагим приложил руку к горящей огнем щеке и громко застонал. Он стонал не от боли, хотя весь правый бок онемел от удара об землю — ему на глазах воинов обоих лагерей было нанесено страшное, смываемое лишь кровью врага оскорбление. Христианин, небрежно отклонив налокотником сабельный удар, другой рукой наотмашь хватил его по лицу. Оплеуха получилась знатной — Ибрагим был выбит из седла и в падении едва не сломал себе шею.
— Не сейчас, — звенел в его ушах насмешливый голос. — Я убью тебя позже. А пока отправляйся с полученным ответом к своему хозяину.
— Я отомщу за свой позор, — шептал Ибрагим, глядя вслед удаляющимся византийцам. — Клянусь бородой Пророка, месть моя будет страшна.
К нему возвращался оруженосец, ведя под уздцы пойманного коня. Ибрагим сел в седло и пристально взглянул юноше в глаза. Тот покраснел и потупил взор.
— Я отомщу, — с тоской в голосе выкрикнул тысяцкий и что есть мочи вытянул коня плетью.
Звуки сигнальных рожков вновь подняли горожан на ноги. Без счета посылая проклятия в адрес врага (не дали даже отдохнуть и подкрепиться пищей!) защитники разобрали сложенное было оружие и разошлись по своим местам.
К уцелевшему от пожара проходу через ров вновь приближались толпы аккынджи. Перейдя на другую сторону рва, они не бросились как обычно, к стенам вверх по склону вала, а принялись издалека осыпать сруб стрелами. Заминка объяснялась просто: вскоре нестройные толпы азиатов раздались в стороны, уступая место длинной, тянущейся на протяжении целой мили счетверенной колонне солдат.