Это была она, весенняя распутица, когда нет пути ни конному, ни пешему, ни даже стругу простому – ибо оттаявшие дороги частью превращались в глинистую грязь, частью заливались талыми водами. А где не заливались – все едино далеко не уйдешь, ибо дороги любые на Руси завсегда частыми реками пересекаются, а на лед речной ныне лучше не выходить. Провалишься в промоину или проталину, утянет течение под лед – и все, поминай как звали.
Кудеяр скучал, Последыш с Рустамом закупались товарами. Татарин советовал – Федор платил. Крымчанину ведь виднее, чего в отчем крае завсегда не хватает, ради чего сородичи с серебром расстаться готовы. Сговаривались купец с басурманином и о том, как и где солью лучше торговать. Крымчаки с Сиваша и варяги с Белого моря соль свою ведь на одни торги везли – в Персию да на Русь. Коли не сбивать друг другу цену в соседних лавках, а в одной общую поставить – оно и одним, и другим только выгода получится…
В середине апреля наконец-то лопнул оглушительно волжский лед – и пошел, пошел вниз по течению большими серыми полянами. А еще через неделю стала подниматься вода, закрывая луга и наволоки, затапливая причалы и прибрежные бани, стремительно превращая узкие ручейки в широкие озера, а озера – в настоящие моря, поднимая и вынося на простор заранее груженные рачительными хозяевами ладьи и струги, выводя на торный путь гигантские беляны, сшитые из добротного строевого леса прямо на лесных полянах, меж елок и осин – и вдруг оказавшиеся на глубокой воде.
Водные просторы наполнились шитиками и ушкуями, ладьями и ношвами, баржами и баркасами, торопливо открывающими навигацию, – и среди множества кораблей, судов и лодок быстро затерялись три струга, что уходили на юг под рукой Федора Семеновича Тишенкова.
Кудеяр отплыл в тот же день, наняв рыбацкую одномачтовую плоскодонку. Смерды, ставни которых ныне оказались глубоко под водой, из-за вынужденного простоя согласились прокатить путников всего за полцены.
Волга, Ока, Клязьма, Москва-река – уже через неделю путники высадились на берег прямо возле Кремля. И вот – Кудеяр здесь.
– Прикажешь баню затопить, боярин? – поинтересовался ярыга. – Нас тут ныне всего семеро осталось за хозяйством доглядывать, так токмо по субботам топим. Чего зря дрова переводить?
– Топи! – кратко согласился Кудеяр.
Дальше возвращения в столицу желания боярского сына не простирались – все же планы некие имелись с князем Оболенским, уговоры. Оказавшись на пустом подворье неприкаянным бездельником, уже наутро молодой воин решил отправиться в Разрядный приказ, дабы подьячие хоть знали, где его искать, коли рати исполчаться будут. Но когда Кудеяр вошел в Московскую твердыню, ноги как-то сами собой понесли его к крыльцу женской половины дворца. Он вдруг подумал, что будет правильно поблагодарить княгиню Ноздреву за то, что помогла встретиться с… С родственницей.