Мы все обрадовались папиной телеграмме. Особенно я. Честно сказать, я уже соскучился по папе и маме.
А ансамбль для разогрева мы искать не стали. Мы решили, что выступим сами!
Всюду на лёд были наклеены афиши:
СПЕШИТЕ!
ТОЛЬКО ОДИН КОНЦЕРТ!
АНСАМБЛИ
«ПАПА И МАМА НЕ ИМЕЮТ НИЧЕГО ПРОТИВ»
и «ПТИЦЫ ИДУТ ТОЛЬКО ЛЕСОМ»!
Когда папа приехал, он был удивлён, что разогревать публику будем МЫ. Но когда он послушал нас, то сказал, что мы очень даже ничего. Ха! Да мы лучше, чем «очень даже ничего»! Мы «ого-го» и «будь здоров»!
И вот наступил час грандиозного концерта. На «Ледяном поле» собралось столько пингвинов, что в глазах потемнело! Учёные на концерт, конечно, не пришли. Они же очень секретные.
Ведущий объявил наш выход. Мы сперва волновались, но пингвины так захлопали в крылья, что мы позабыли о всяком волнении.
В нашем репертуаре были песни в основном на зимнюю тематику: «Лёд и ветер», «Юля скользит по льду», «Антарктический блюз» и другие.
Хлопанье крыльев перешло в такой гул, что нас было уже просто не слышно. Публика разогрелась!
Папин ансамбль вихрем вылетел на сцену. Прозвучала первая песня и… хлопанье прекратилось! Папа сочиняет очень хорошие песни. Очень. Но все они про весну, лето и осень. А такие произведения народу Антарктиды непонятны.
Я переживал за папу. Но Жиги-Жиги сказала:
— Нужно выручать ансамбль Ваниного папы! — и выскочила на сцену. За ней выскочили и мы.
Увидев на сцене нас, пингвины запрыгали и снова захлопали в крылья. А мы заплясали под музыку папиной группы и стали подпевать.
Это был НАСТОЯЩИЙ КОНЦЕРТ!
Я, Михильсон, Кочерябов и Жиги-Жиги взялись за руки и начали прыгать, как на уроке физкультуры! А лёд под нами дал трещину, и… мы вчетвером провалились в глубоченный колодец!
Мы скользили, скользили, скользили. Казалось, конца не будет этому скольжению. Эх, такие бы ледяные горки в Киев!
Но вот, наконец, мы остановились. Перед нами было два туннеля. И всё. Что делать?
Кочерябов, например, заплакал. А мы посмотрели на Кочерябова и заплакали тоже.
Михильсон поднял крылья, чтобы утереть слёзы. Из-под его левого крыла выпала книга, подаренная нам учеными. От нечего делать мы стали её просматривать. Сплошные карты! Сплошные схемы! Вот Киев, от него идет полоса к самой Антарктиде. Вот крупная карта Антарктиды, она вся расчерчена линиями, какими-то ходами…
Ходы! Вот оно! Я закричал:
— Эти линии — это же подземные ходы! Это же туннели! Ура!
— Ура!!! — поддержали меня друзья.
— Давайте, — сказал Михильсон, — отыщем на карте то место, где мы провалились. Тогда мы сможем проследить, куда ведут эти два туннеля!