– Такое решение необязательно должно быть рациональным. Оно основывается на том, чтобы не покупать «Шевроле». В этом все дело. Полное обслуживание.
– Ну, так сколько они готовы платить?
– Я не знаю. Мне трудно это себе представить. Вообрази, что ты богат и хочешь уйти из жизни. Последний роскошный жест. Рассудительные люди – держатся на заднем плане, но готовы проследить, чтобы все прошло хорошо. Забота и внимание, рука, которую можно сжать… Ведь это важнейшее событие в вашей жизни, не так ли? Ты должен заплатить столько же, сколько за свою машину. А это, скорее всего, «Мерседес» или «БМВ». Например, пятьдесят тысяч. Или восемьдесят. Или еще больше. Почему нет? С собой все равно ничего нельзя взять.
– Когда мы туда отправимся? – спросил Уэствуд.
– Когда у нас появится план, – ответил Ричер. – Это серьезный вызов. Как если б мы хотели подплыть к небольшому острову в море. Там ровная открытая местность, подобная бильярдному столу. Зерновые элеваторы – самые высокие строения во всем округе. Я уверен, что на них полно лестниц и узких мостиков. Для обслуживания. И они выставят дозоры. Они засекут наше приближение за десять минут. А если мы приедем на поезде, они выстроятся на платформе, дожидаясь нас.
– Мы можем приехать ночью.
– Они увидят свет наших фар за сотню миль.
– Мы можем их выключить.
– Тогда мы не увидим дороги. Там очень темные ночи. Это сельская местность.
– Но дороги прямые.
– К тому же у нас нет оружия.
Уэствуд промолчал.
* * *
После обеда журналист поднялся в свой номер, а Ричер и Чан вышли прогуляться по набережной. У воды. Вечер был прохладным. Температура воздуха почти вдвое меньше, чем в Финиксе. На Мишель была лишь футболка. Она шла, прижавшись к Джеку для тепла. Поэтому двигались они немного неловко, как существо на трех ногах.
– Ты пытаешься удержать меня в вертикальном положении? – спросил Ричер.
– Как ты себя чувствуешь?
– Голова еще болит.
– Я не хочу возвращаться в Материнский Приют, пока тебе не станет лучше.
– Я в порядке. Не беспокойся.
– Если б не Кивер, я вообще не стала бы туда возвращаться. Кто я такая, чтобы кого-то судить? Они просто удовлетворяют свое желание. Может быть, Уэствуд прав. Возможно, через сто лет все будут так поступать.
Ричер промолчал.
– Что? – спросила она.
– Я хотел сказать, что я бы сэкономил деньги и воспользовался дробовиком. Но это жестоко для того, кто меня найдет. Будет большой беспорядок. И с пистолетом результат получится таким же. И если ты решишь повеситься или спрыгнуть с крыши. А встать перед поездом нечестно по отношению к машинисту. И даже если ты выпьешь «Кулэйд», это будет несправедливо по отношению к горничной. Может быть, именно поэтому люди выбирают консьерж-услуги. Так легче для тех, кто остается. Но я все равно не понимаю, откуда берутся деньги для Мерченко.