При последних словах китаец любезно улыбнулся и склонил голову.
Совершенно ошеломленный его тирадой Тони стоял как окаменевший. Тони даже прижал к груди измятую шляпу. Он не слишком хорошо понял то, что относилось к нему самому. Язык китайца очень мало был похож на тот, которым его научили объясняться тут, в Америке: китаец говорил на прекрасном английском языке.
Когда китаец окончил речь, Стил обернулся к Тони:
— Ты понял?
Тони отрицательно мотнул головой.
Стил в двух словах объяснил создавшееся положение. Он спросил Джойса:
— Как быть?
— Мы не можем оставить Тони, — ответил негр.
Тони сказал:
— Если генерал Фан возьмет меня хотя бы в качестве повара, я согласен.
— Зачем ему повар? — удивленно спросил Джойс.
— Никто во всем Китае не сумеет ему приготовить макароны так, как я!
До последнего времени валенсийское шоссе оставалось единственной нитью, связывавшей истекавшую кровью столицу свободной Испании с морем, то–есть с миром. Но вследствие измены касадистов и это шоссе оказалось под вражеским контролем. Касадо блокировал защитников Мадрида. Его старания были направлены к тому, чтобы не выпустить из окружения ни одного коммуниста и дать возможность Франко захватить костяк армии республики.
Матраи уложили в маленький старый автомобильчик.
Посмотрев на него, Санчес в сомнении покачал головой.
— На этой машине вы не доедете до Валенсии, — сказал он.
— Важно это! — ответил Нед, потрепав английский флажок, прикрепленный к крылу автомобиля.
— И это не спасет вас, если изменники обнаружат генерала, — возразил испанец. — Ехать на Хетафе нельзя. Нужно выбраться на Алькала‑де–Энарес, оттуда повернуть на Арганду, а может быть, и еще дальше обогнуть патрули касадистов.
— Говорят, что нужно так или иначе добраться до Таранкона. Там наши, — сказал Нокс.
— Да… Но пока вы попадете в Таранкон…
— Выхода нет — едем на Энарес, — решительно заявил Нед. Он протянул руку Санчесу: — Быть может, все‑таки… поедете с нами?
— Я вернусь в свой батальон.
— Вы, может быть, его уже и не найдете.
— Любой батальон республики — мой, — ответил испанец.
— Я буду гордиться тем, что знал вас… — сказал Нед. — Передайте товарищам, что многие англичане будут продолжать борьбу за ваше дело у себя в Англии.
— Они проиграли битву там так же, как мы проиграли ее здесь, — с грустной улыбкой сказал Санчес.
— Если будет нужно, мы снова придем сюда.
— Кто знает: придете вы сюда или мы туда?
Глядя вслед удаляющемуся автомобилю, Санчес держал в руке смятый берет, потом повернулся и, закинув за спину винтовку, широким солдатским шагом пошел к дымящемуся Мадриду.