– Она сорвалась с поводка и убежала.
– Интересно, интересно… – Завадский наклонился над столом и сделал запись в блокноте. – Выходит, двойник одного из подозреваемых, как архангел, спустился с неба на землю, навешал этому зеваке тумаков и скрылся в неизвестном направлении. Другие же действующие лица и исполнители провалились сквозь землю – все ниточки оборваны.
– Выходит, так, – закивал головой офицер.
– Добавить к рассказанному ничего не хотите? – спросил Александр Борисович, внимательно вглядываясь в глаза капитана.
Вдруг офицера будто осенило: он хлопнул себя ладонью по лбу.
– Да! – быстрым движением он достал из нагрудного кармана сложенный листок бумаги и протянул его Завадскому.
– Что это? – удивлённо поднял брови начальник отдела.
– Это служит доказательством сознательности и бдительности гражданина. Проследив за двойником до самой двери, он записал адрес, где тот укрылся, причём не один, а с молодой особой.
– Должно быть, сочувствующая или же соучастница, – предположил Завадский. – Ну а вы, что же, капитан, как такое можно было позабыть? В нашей работе нет мелочей, для нас важно всё, даже кто какую бумажку мнёт в туалете. Итак, разговоры в сторону. Дело не терпит отлагательств. Сейчас же, сию же минуту, вы назначаетесь старшим опергруппы, и без промедления выезжаете по этому адресу. Брать этих голубчиков исключительно живыми. Как тебя зовут-то, сынок?
– Капитан государственной безопасности Джордано Бруно, – отрапортовал тот.
У Александра Борисовича округлились глаза. Он более внимательно всмотрелся в офицера.
Капитан вытянулся в струнку.
– Не состою, не привлекался, иностранный – со словарём, родственников за границей не имею, национальность – русский, – на одном дыхании выпалил он.
– Папа у тебя есть? – спросил Завадский.
– Есть! – отчеканил тёзка непонятого средневековой инквизицией звездочёта и щёлкнул каблуками.
– Кто он по службе и как его зовут? – спросил елейным голосом начальник отдела.
– Он-то пожарный, а зовут его Галилео Галилей.
Догадка Александра Борисовича была в самую точку. От судьбы не уйдёшь, действительно говорят, что яблочко от яблони недалеко падает.
– Так вот, Джордано Галилеевич, передай своему доброму папе от меня большой привет! Ну ладно, шутки в сторону, ты вот что, сынок, – Завадский похлопал его по плечу, – больше своё имя и фамилию никому не говори, не надо. Ну, а если уж никуда не деться, то лучше соври, будь, к примеру, неким Еропкиным или же Кузькиным. А здесь, на службе, у тебя теперь будет оперативный псевдоним «Звездочёт». Усвоил?
– Так точно!