В один из паспортов, выданный Солнечногорским отделением милиции гражданину Дьякову Аполлону Марковичу, была вложена справка о том, что гр. Дьяков А. М. 27 октября 1941 года действительно был направлен в эвакогоспиталь, как пострадавший при переходе через линию фронта.
Судя по всему, незадолго до обыска в квартире было двое: в пепельнице лежали окурки «Казбека» и «Беломора» — ясно, что их курили разные люди. Сидели недолго, от силы час, выкурили три папиросы. Тот, что курил «Казбек», нервничал и выкурил две штуки.
Но основной находкой были всё-таки бумажки, которые теперь Брянцев брал в руки особенно осторожно. Там была таблица с боевыми данными новой скорострельной пушки, крохотный чертеж, при первом взгляде на который не трудно было отгадать замок этой же самой пушки, и отпечатанные на машинке сведения о количестве электрооборудования, изготовленного на заводах министерства за год для армии. «Ну, ладно, — подумал Брянцев, — я еще могу допустить, что скромный бухгалтер в конце концов мог как-то узнать об электрооборудовании. Но откуда у него эти сведения о пушке?»
Впрочем, сопоставляя рассказ Голованова и результаты обыска, Брянцев понимал, что «скромный бухгалтер» — вовсе не Войшвилов, Дьяков или кто-либо еще, а матерый разведчик, пойманный на месте преступления.
Курбатов всё еще не возвращался, и Брянцев был даже рад этому. Он работал с лихорадочной поспешностью, закуривал, папиросу и бросал ее, потом вытаскивал из пачки и закуривал новую. Уже было воскресенье, но Брянцев не знал, что Курбатов договорился с Лавровым и Катей ехать в Солнечные Горки, и потому спешил сделать как можно больше до его приезда, чтобы Курбатов мог сразу же начать расследование.
Прежде всего Брянцев позвонил в управление милиции. Не подавали ли за последние шесть-семь лет заявления о пропаже паспортов — номера такие-то, фамилии такие-то, в том числе и на фамилию Войшвилова в раймилицию Солнечных Горок он звонить не стал: паспорт может быть фальшивым — это во-первых, архивы же, надо думать, были давным-давно уничтожены. Он позвонил в Москву, в центральное бюро справок: «Мне нужен домашний телефон Позднышева Никиты Кузьмича. Да, я подожду. Какой номер? Спасибо».
Через десять минут он говорил с женой Позднышева, она уже знала всё и утром собиралась вылететь.
— Простите, один вопрос. У вашего мужа есть друг на Урале, Василий?
— Да, Василий Павлович Коростылев. Они вместе учились, вместе работали. Были вместе в Германии.
— Его телефон и адрес вы знаете?
— Телефона у него нет. — И она продиктовала Брянцеву адрес.