В общем, в случае положительного решения по поводу Дениса, Алевтину ожидало нешуточное противостояние. Она осознавала это, но ждала с нетерпением, как в детстве, встречи с суженым, отсчитывая дни и отмечая их в календаре. Только теперь ожидание было иным: тогда она мечтала о неземной сказке, а сейчас – о спокойном семейном счастье, вполне земном.
Это был самый долгий в жизни Али день. Он начался за сутки до, ещё в Москве.
Вначале был сон, не столько плохой, сколько непонятный. Алевтина вроде бы сидела на заднем ряду большого актового зала и щёлкала семечки – крупные, отборные, чистые, и очень вкусные. На сцене убого одетые женщины вели политические дебаты. Кто-то из спорящих был без косметики вообще, а кто-то безвкусно раскрашен, но все они отличались нарядами из гардероба Кати Пушкарёвой (прости господи!). Аля прислушалась: вроде бы закрывают их партию – то ли обиженных, то ли брошенных женщин. Обделённые выходят по очереди на сцену и с трибуны рассказывают, как их обижали и обманывали. Алевтине передали заметку в газете, в которой сообщалось о закрытии партии этих несчастных. Аля наблюдала за происходящим и щёлкала семечки. В общем, бред какой-то.
Сон взбудоражил и не дал выспаться. Алевтина старалась потом уснуть, но тщетно. Она пыталась приснившееся толковать, но семечек в соннике не нашла, только семя или зерно, а увидеть во сне зёрна и семена для молодых женщин означало благополучие и счастье. И неизбежность встречи с достойным избранником.
Вот и хорошо. Вот бы сон в руку. Вообще такой непонятный сон явился впервые за все «Восемьдесят дней вокруг да около». До этого снилось всё только радужное и фруктово-овощное. Как-то Алевтина собирала во сне невероятно богатый урожай огурцов и помидоров. Причём помидоры были, естественно, колонскими (Колонские помидоры – сорт знаменитых сладких томатов, выращиваемых в Колонии, пригороде Бердянска) и обещали счастливую семейную жизнь, а огурцы – процветание в делах и счастливую любовь. Как раз то, что надо.
Все приготовления завершены, но муторный сон настроение подпортил.
Дашка подбросила до вокзала и провожала со своеобразными напутствиями:
– Так. Ты едешь наконец-то разобраться в себе и понять: да ‒ да, нет ‒ нет. И вообще – нужно ли тебе всё это? Так что без иллюзий, пожалуйста. Тем более в свете последнего сна.
– Да брось ты! – отмахнулась Алевтина.
Она успела рассказать утренний сон и Даше, и Денису, и уже пожалела об этом, потому что Дашка решила, что сон очень плохой, и семечки – это слёзы, а Денис сказал, что вещий, поскольку «Партия одиноких женщин» действительно закрывается.