— Поживем — увидим, — произнес гордо царь. — Ты плохо знаешь меня, брат, я свято чту память своих предков и следую, как и ты, советам отца, утверждавшего, что человек сам творец своей судьбы. Садок, чтобы вызвать еще большую преданность народа, просил позволения и мою мать, как когда-то и нашу прапрабабушку Руфь, и отца Давида, приписать к их народу, но я на отрез запретил делать это. Я никогда не предам своих корней, и если придется выбирать, я лучше обращусь к богам моей матери, предки коей вообще были идолопоклонники, чем приму придуманную людьми религию. Поскольку именно эти боги веками оберегали наш род, а не эта религия и ее священники.
— Выбор богов, это твое личное дело, а увидимся мы еще или нет, никто не знает.
Отметив, что Мариадон собирается покинуть дворец, Соломон, немного подождав, решил предпринять очередную попытку выторговать заветное слово:
— Брат, передай мне тайное слово. Я даю царскую клятву, что позволю тебе и первенцам военачальников завтра же покинуть Урушалем. Не спеши с ответом, подумай до утра.
— Это не вопрос торга, Соломон. Завтра утром я приду за первенцами, чтобы военачальники не нарушили данное мне слово и не сокрушили твое царство. Они в ярости, и я ничем не смогу тебе помочь, поскольку связан клятвой о защите и с ними, так что выбирай.
Мариадон решил припугнуть повелителя, дабы тот отпустил первенцев, прекрасно понимая, что его военачальники ни за что не подвергнут опасности жизни своих детей, находящихся в заложниках, и не нарушат клятву о ненападении.
Владыка задумался над словами Мариадона.
Спокойно глядя на царя, Мариадон произнес:
— Соломон, позволь нам с миром покинуть эти земли, и на руках твоих не будет напрасной крови.
— Я подумаю, — тихо произнес властитель.
— А сейчас подойдите ко мне, брат, я хочу обнять тебя, — произнес Мариадон.
Когда государь спустился с трона, Мастер, нежно обняв его, сказал:
— Я все равно люблю тебя, брат. У нас один отец, а от него не мог бы произойти на свет недостойный сын. Подумай над моим предложением и поступай так, как считаешь правильным.
* * *
После того как Мариадон покинул дворец, правитель продолжал думать над его предложением. Понимая, что если завтра вместе с первенцами Мариадон покинет царство, так и не сказав тайного слова, то ему навсегда придется забыть о мировом господстве. Не желая верить в подобное развитие событий, он тешил себя надеждой, что Мастер все же передал ему заветное слово, поскольку Ашмедай появился и выполнил его указание днем. А перед вечерним представлением священники могли что-то сделать с ковчегом. Также владыка предполагал, что Ашмедая можно вызвать только раз в сутки, а может, все дело в том самом мече Мариадона, как говорит Ванея. Все эти вопросы занимали голову молодого государя, и он прекрасно понимал, что этой ночью ему предстоит сделать непростой выбор. Единственным утешением осталась мысль о скорой встрече с Македой, за коей он и отправил Ванею.