— Успокойся, — прошипел он, — не видишь, они под гипнозом.
— Но как такое возможно? — шепотом спросил Беренгар. — Подобное внушение потребовало бы сверхъестественной энергии…
— Стоять!
Голос ректора заставил толпу замолчать. Все выжидающе уставились на него.
— Не оборачивайся, — шепнул побледневший Реннен.
Они почти дошли до фонтана, когда мимо, шипя и обдавая жаром, пролетел светящийся сгусток энергии. Фаербол ударил в фонтан с такой силой, что произошел настоящий взрыв. Эйлин видела все словно со стороны. Вот мрамор разлетается на куски. Один, достаточно большой, чтобы убить, летит прямо в нее. А дальше перед глазами оказалась земля, вокруг — тяжесть и тепло. Это Реннен сбил ее с ног, а теперь пытается закрыть собой от камнепада.
Мощный поток воды, освободившись из мраморного плена, взлетел до небес, заливая всех, кто оказался вблизи, ледяной водой.
Рядом, закрыв голову руками, свернулся калачиком Беренгар. Его светлые волосы и руки были перепачканы грязью.
Началась паника. Студенты визжали и толкали друг друга, пытаясь убраться подальше. Большинство из них вышли из транса, и теперь их лица выражали только ужас и непонимание. Многие не могли прийти в себя и продолжали стоять, осознавая, кто они и где.
Эйлин заметила господина Жильбера, который держал за полы пиджака господина Зоркина и орал тому в лицо:
— Нужно успокоить детей, они же друг друга передавят!
Зоркин обеими руками оттолкнул профессора и, распихивая всех, кто оказался рядом, трусливо ломанулся в сторону главного корпуса.
Неожиданно земля на лужайке рядом с Эйлин вздулась, и наружу проросли гибкие стебли. Ориасоки! Стражи живой стеной встали между Эйлин и ректором.
Сквозь ветви она видела, как Вейнгарт, не задумываясь, двинулся в их сторону. Его будто распирало от невиданной мощи, даже хромота больше не замедляла.
Реннен помог Беренгару и Эйлин подняться. Ректор остановился в паре шагов и задрал голову, обращаясь к стражам:
— Разойдитесь! Это приказ!
Ориасоки не шелохнулись. Эйлин затаила дыхание.
Вейнгарт поднял руки. Искорки, вспыхнувшие между его ладонями, закручивались в светящийся клубок, который становился больше с каждой секундой.
Этого не могло быть! Ректор — телепат, а не боевой маг, ему не подвластны стихии. Тем не менее Вейнгарт неуклюже послал фаербол в ближайшего стража. Шар врезался в кору, послышалось шипение, и ориасок отступил назад. Его братья припали к земле. Возле ректора тут же проросли корни. Они стремительно потянулись к его ногам — и снова произошло невероятное: легкая дымка, все еще окутывавшая Вейнгарта, сгустилась и потемнела. Едва корень соприкоснулся с ней, раздалось омерзительное чавканье. Кора начала темнеть и пузыриться так, как если бы на нее попала кислота. В воздухе запахло гнилью. От визга ориасока, походившего на агонию, заложило уши. Искалеченные стебли не ушли под землю, а просто упали, продолжая разлагаться. Ректор рассмеялся — низким грудным смехом, словно пьяный, но в следующее мгновение гнев на его лице сменился удивлением.