Она молча кивнула, а он продолжил:
– Поверь, ты само совершенство. Да-да, совершенство.
– Но если так, то почему… – Она умолкла и крепко сжала губы.
Он провел пальцем по ее нижней губе, чуть распухшей и влажной от его поцелуя. И она по-прежнему хотела большего, однако же… Нет, она возьмет себя в руки!
Мадди резко выпрямилась, вырываясь из объятий Митча. Он провел ладонью по волосам и тихо сказал:
– Прости, мне не следовало вести себя так. Ты застала меня врасплох.
– Конечно, – кивнула Мадди. – Я должна… снять комнату.
Она схватилась за ручку дверцы, но не успела ее открыть – Митч сжал ее запястье и усадил обратно.
Ох, почему он не оставит ее в покое?! Взглянув на него, Мадди со вздохом спросила:
– Ну, в чем дело? И вообще мне пора, Митч.
На щеке у него дернулся мускул, а глаза сверкнули.
– Я остановился, – процедил он сквозь зубы, – так как посчитал, что такой хорошей и благородной девочке не слишком понравится, если ее трахнут на парковке убогого мотеля, на глазах у Господа… и всех остальных.
Мадди на мгновение оцепенела, ошеломленная столь откровенными словами. Затем выдернула руку и заявила:
– Сделай одолжение, позаботься о своих собственных демонах. А я уж как-нибудь сама позабочусь о хорошей девочке!
Не дожидаясь ответа, она распахнула дверцу и выпрыгнула из машины.
Черт возьми, что случилось?! Митч смотрел вслед Мадди, шагавшей к двери мотеля. Хвост развевался у нее за спиной, а бедра изящно покачивались. Но что же заставило ее так вспылить? Неужели она не поняла? Он ведь просто хотел быть славным малым. Оберегал ее.
От него потребовался настоящий подвиг, чтобы не сорвать с нее слишком большие шорты и не взять тут же, в машине. Понимала ли она, как трудно ему было совладать с собой? А ведь прежде он никогда не целовал женщину, размышляя и том, стоит ли остановиться… Да-да, никогда!
Но с Мадди ему пришлось остановиться. Потому что иначе он взял бы ее с безжалостной и яростной похотью. И перепугал бы до смерти.
Каким-то образом он в последний момент сообразил, что она… в сущности, невинна. Сообразил и отстранился. Ради нее. И сейчас она из-за этого на него злится?
Митч сокрушенно покачал головой. Кто их разберет, этих женщин?
Конечно, он ценил ее стремление к независимости. Но не хотел, чтобы оно проявлялось таким образом. Он только…
Митч по-прежнему наблюдал за Мадди сквозь грязное стекло. Сейчас она о чем-то разговаривала с портье и яростно жестикулировала, очевидно, отвечая на его вопросы. А может, портье сказал ей что-нибудь обидное?
Хвост яростно замотался, когда Мадди с вызовом подбоченилась. Черт возьми, Митч по-прежнему хотел ее! Неужели он действительно сдастся? Неужели позволит ей уйти? Нет, ни за что! Ни за что не позволит!