– Один, два, три, четыре, пять… И что же? – Мадди снова улыбнулась, и было очевидно, что она испытывала полнейшее удовлетворение.
Шокированный ее поведением, Митч молча хлопал глазами. Какое-то время он таращился на девушку. А потом плоть взяла верх над разумом, и он, крепко прижимая к себе Мадди, впился в ее губы яростным поцелуем. И он не искушал, не уговаривал – он требовал. Давал ей именно то, на что она его подбивала все это время.
В какой-то момент он вдруг почувствовал, как в плечи ему впились ее ноготки, и казалось, что она пыталась прижаться к нему еще крепче. Было совершенно очевидно, что она не отступит и во что бы то ни стало попытается добиться того, что задумала.
Безумная волна желания захлестнула Митча. Что ж, если она не отступит, то и он тоже! Его язык скользнул меж губ Мадди и коснулся ее языка. Голова у него пошла кругом, и теперь Митч уже точно знал: он не станет обольщать ее, как когда-то планировал, – нет, никакого обольщения, никаких долгих поцелуев и ласк, потому что…
Внезапно прервав на мгновение поцелуй, он сорвал с Мадди топ, обнажив ее груди. Но она нисколько не смутилась, – напротив, потерлась об него грудью, словно кошечка, просившая, чтобы ее поласкали. Соски же ее набухли и отвердели, и от их прикосновения по телу его словно пробегал электрический ток. Он прикусил ее губу, надеясь, что она отстранится. Но вместо этого Мадди укусила его.
Тихо зарычав, Митч подхватил ее на руки и бросил на постель. Затем ухватился за ее шорты, и она тотчас приподняла бедра, чтобы он смог стащить их с ее изящных ножек.
Но он вдруг замер, уставившись на нее. Полуобнаженная, прикрыв глаза, она лежала перед ним с распухшими от его поцелуев губами, а ее распущенные волосы резко выделялись темно-красным на белой подушке. Прекрасная… И она принадлежала ему, только ему.
Тут Митч заморгал – и на него обрушился здравый смысл. Черт возьми, что он делает?!
Внезапно густые ресницы Мадди затрепетали, и глаза открылись. Она вопросительно взглянула на него, и в ее взгляде было нечто такое… Он не знал, что именно, но от этого взгляда ему сделалось не по себе, а на лбу выступил холодный пот.
«О черт!» – воскликнул он мысленно. И, тяжко вздохнув, уселся на край кровати, уронив голову на ладони.
Он пытался обрести спокойствие, но, увы, бесполезно. Правда была слишком очевидна, чтобы не видеть ее.
Пальцы Мадди осторожно коснулись его спины, но она молчала.
Митч стиснул зубы, борясь с безумным порывом – хотелось тотчас же наброситься на нее и овладеть ею. Но он по-прежнему сидел, не смея пошевелиться, сидел абсолютно неподвижный, обуреваемый прежде незнакомыми ему чувствами.