– Я умею ходить!
– А мне нравится носить тебя на руках.
Да меня за всю жизнь столько на руках не носили, сколько за последние дни! Даже если вспомнить детство и многочисленных нянек. Сейчас лестница казалась мне бесконечной. Его близость отзывалась сумасшедшим стуком в висках, с каждой ступенькой сердце колотилось все сильнее. А уж когда мы оказались за порогом спальни, припустило галопом.
Анри усадил меня на кровать, положив руки поверх моих. Теперь он смотрел снизу вверх, я же точно обратилась в камень, отделилась от своего тела и наблюдала за тем, как он медленно снимает с меня туфли, как обводит пальцами лодыжки, разминает ступни. Легкая щекотка сменилась чем-то донельзя приятным, мягким, томительным. Поглаживания и сильные, массирующие движения.
– Тереза…
Только не мое имя, только не вашим голосом! У меня же мозги отключаются.
Я всхлипнула, когда его руки скользнули выше, под нижние юбки и кринолин, издевательски-короткой лаской прошлись от колена до голени. Если его пальцы так обжигали даже через чулки, что будет, когда он меня разденет? Я и впрямь смотрела на него – глаза в глаза, от откровенного бесстыдного взгляда все внутри полыхало.
– Усиленная ладжера, – хмыкнул он, пальцами повторяя контуры защитной татуировки на щиколотке. – В чернилах есть ваша кровь, верно?
Я вздрогнула. Кровь некромага вообще бесценная штука – заклинания на ней творятся самые мощные и опасные, потому как любое плетение обретает десятикратную силу. Защитный узор армалов Винсент наносил мне лично, чтобы спрятать магию. У ладжеры несколько разновидностей, моя – самая сильная и напоминает бабочку.
– Откуда вы так много знаете, милорд?
– У меня мало друзей и много свободного времени.
Анри поднялся, увлекая меня за собой, мягко развернул спиной к себе. От первого щелчка застежки я вздрогнула точно от удара хлыста, а он продолжал меня раздевать. Неспешно, одно за другим: платье, нижние юбки и кринолин оказались на полу. Корсет Анри просто отшвырнул в сторону.
– Подними руки.
Я судорожно сглотнула и закрыла глаза. Желание влепить ему пощечину и выставить вон не шло ни в какое сравнение с желанием подчиниться. И да, я не могу сдаться – особенно сейчас, когда осталось всего несколько часов! Я никогда не проигрываю!
Я медленно подняла руки, а он потянул наверх нижнюю рубашку, прикосновение подшитого края к затвердевшим соскам прошило острой томительной дрожью. Сорочка отправилась за корсетом, Анри медленно опустился вниз, стягивая с меня панталоны и чулки. К счастью, сейчас я стояла в стороне от зеркала и не могла оценить весь ужас своего падения. Только обхватила себя руками, прикрывая грудь, и вздрогнула, когда губы обожгли поясницу.