– Все высказала или еще что осталось? – насмешливо спросила Арина, не повышая голоса, когда стало понятно, что девка, наконец, выдохлась. До этого она даже не пыталась остановить Анькины излияния: все одно не услышит, хоть кричи на нее сейчас, хоть по щекам хлещи. Да и что толку от крика? К крику да ругани она уже давно привыкла.
– Будешь и дальше на весь белый свет яриться? А может, попробуешь понять, что ты не так делаешь?
Анька хотела фыркнуть, но, видно, вспомнила холодное чужое лицо матери да то, как она косу на руку намотала, и снова ее глаза налились слезищами…
– Да что вы все ко мне пристали?.. – не выдержала и завыла она снова, но уже скорее горько, чем зло и неистово. Вот тут-то Арина, только что говорившая тихим голосом, и хлестнула Аньку, как кнутом, рявкнув не хуже, чем Анна утром на девок:
– Молча-ать!
Девчонка аж подпрыгнула и удивленно вытаращилась на нее: только что эта баба, что ей на голову навязалась, говорила, словно Юлька с ранеными, и молчала, пока она выкрикивала ей все свои жалобы и обвинения, будто ей и ответить нечего. А Арина усмехнулась и уже спокойней, но совсем не сочувственным тоном, а с язвительной насмешкой, бьющей каждым словом наотмашь, как пощечинами, продолжила:
– Сопли подбери и себя жалеть прекращай, если хочешь в Туров за женихами ехать, конечно. А нет, так можешь и дальше тут причитать, а я пойду. Коли даже этот раз мать тебе спустит, так до Турова времени много – успеешь еще чего-нибудь натворить, да не единожды, а меня или кого другого, кто боярыню остановит, рядом может и не оказаться… Так будем разбираться или пойду я?
– А? – Анька, кажется, даже не поняла, о чем ее спрашивают.
«Бесполезно с ней сейчас говорить: слышит, но не разумеет – вся в своем горе и страхе. Вначале надо ее в чувство привести».
Прикрыв на миг глаза, Арина вспомнила, как старая ворожея при ней одну молодуху от испуга лечила. Та раз по какой-то нужде ночью во двор выскочила, и то ли мышь летучая ей в волосы вцепилась, то ли банник озоровал, но с тех пор она не в себе была – и днем-то за порог выходила с опаской, а чуть смеркаться начинало, и вовсе себя пересилить не могла – трясло ее. Свекровь ругалась, муж поколачивать начал – блажью сочли. Спасибо, кто-то из соседей к бабке присоветовал обратиться. Та ее за один раз от того страха избавила. Арина ТАК не смогла бы, конечно, но ведь не все же старая ворожбой, кое-что и простым умением делала. Вот это и Арине сейчас пригодится, только бы не перепутать ничего.
Она присела рядом с Анькой, взяла ее за руку; пришлось взять жестко: перепуганная девчонка попыталась руку вырвать.