– А как же иначе, матушка? Ты же и сама понимаешь – чем больше баб в доме, тем склок с пересудами на бабьей половине больше. Я и раньше опасался, а ты мои опасения сейчас подтвердила: от такого бабьего клубка, уж прости на грубом слове, ну прямо-таки змеиного, роду лисовиновскому немалая опасность проистечь может. Это сегодня Демка чуть на отца руку не поднял – дело, конечно, почти небывалое и возмутительное, но сущая мелочь по сравнению с тем, что может еще случиться.
«А ведь я ему еще ничего не рассказала. Как подсказывает ему кто… Прямо жуть берет… Ну не бывает у отроков такого понимания!»
Анна невольно повела плечами, ощутив пробежавший по спине холодок.
– Что такое, матушка? – тут же обеспокоился Мишка. – Я что-то не так сказал?
– Да нет, все так, сынок, все так… Да только не все это.
Мишка молча ждал продолжения, но не так, как другие – уставившись в упор, так что хочется отодвинуться или отвернуться; сидел, опершись локтями о колени и переплетя пальцы, опустив голову, но было заметно, что внимательно слушает.
– Хуже всего, что справляться с этим, как ты сказал, клубком обязана Татьяна, а она не может. Просто-напросто не способна, и все. Но есть там две бабы, которые могут, но не только не обязаны, но им и не надлежит: Дарена – бывшая большуха Славомирова рода, и Вея – старшая жена наставника Стерва.
– А в каком они родстве с теткой Татьяной? Я как-то и не интересовался никогда.
– Да все вы этим не интересуетесь, пока не припечет, – с неожиданной даже для себя самой горечью произнесла Анна. – Дарена – вдова старшего сына Славомира, то есть старшая сноха, а Вея Славомиру старшей дочерью была, значит, старшая сестра Татьяне. Пока все в Куньем жили, и та, и другая выше Татьяны стояли, их старшинство над ней и мужи признавали, а уж бабы и подавно.
– Угу. А тут Татьяна хозяйка над ними, особенно после того, как ты в крепость отъехала. Поня-ятненько…
– Если бы только в этом дело было! Она же для них еще и причина всех несчастий, с ними приключившихся. Как, кстати, и ты, сынок. Славомира с сыновьями при твоем участии перебили. Это Татьяна еще не знает, что племянник Мишаня ее братьев и отца убивал, а те тогда же чуть было ее сыновей жизни не лишили.
– Ш-шекспир, блин…
– Чего?
– Да нет, ничего… А откуда ты… Тебе ведь тоже рассказывать об этом было не велено. Дядька Лавр нашептал?
– А ну, придержи язык! – Анна слегка притопнула ногой. – Думай, о чем говоришь!
– Прости, матушка, винюсь.
– То-то же! Не забывайся.
– Да я это к тому, что если ты узнала, то могла и тетка Татьяна узнать.