Арина обернулась быстро, благо ее горница находилась недалеко от пошивочной. Принесла небольшой сверток, развернула его – и все трое погрузились в приятнейшее занятие, если кто понимает: перебирали полоски невесомого кружева, связанного из тонких отбеленных льняных нитей.
– Вот эти матушка вязала, давно уже – я еще маленькая была, вот это я сама вязала, себе в приданое, а это вот, – Арина помедлила, разворачивая очередной сверточек, – она из сундука достала, когда меня в Туров провожала, сказала – ее приданого часть.
– Да-а, красота невиданная, – с почтением протянула Софья, осторожно прикасаясь кончиками пальцев к слегка желтоватому от времени странной формы воздушному полотну. – А куда его, такое-то?
Арина вместо ответа взяла да накинула кусок кружева на плечи, и сразу стало понятно – вот оно, то, чего не хватало для задуманного платья: воротник непривычной формы охватывал шею, спускался на плечи мягкой волной, прикрывая грудь и одновременно подчеркивая нежный цвет лица молодой женщины.
– Ну-ка, ну-ка, подойди-ка сюда, к столу, – загорелась Анна, – дай-ка я сначала ткань к тебе приложу, а потом уже поверх нее это диво.
Совместными усилиями быстро освободили от кусков кожи один конец полотна, перекинули его Арине через одно плечо, расправили, а потом уже и кружевную отделку приспособили.
– Ой, Анна Павловна, я уже вижу, что делать-то, – завизжала от восторга Софья. – Не эти кожи брать надо, от другого платья, сейчас я достану, – и она кинулась к полкам, на которых в строгом порядке были разложены кожаные заготовки.
– Ну все, Арина, считай, наряд у тебя уже готов, – засмеялась Анна. – Ее теперь отсюда не выгонишь, в трапезную силком вести придется. Не будем ей мешать, пусть пока приготовит все, что надо, соберет платье на живую нитку, там посмотрим, что еще поправить придётся. Только вот… – боярыня взяла длинную полоску кожи с равномерно нанесенными на нее черной краской черточками, – сейчас мерки с тебя снимем, и пусть работает. Она справится, проверяли не раз, – Анна потрепала по голове зардевшуюся от смущения девчонку, которая уже стояла на подхвате с куском бересты и писалом.
Арина безропотно стояла, поворачивалась, поднимала руки, пока две портнихи – мастерица и молодая помощница – обмеряли ее, записывали, выбирали и раскладывали на ткани куски кож, обсуждая что-то, не вполне понятное для Арины – уж больно много непонятных слов они сыпали. Анна заметила ее удивление, усмехнулась:
– Это что! Ты бы видела, какое у меня лицо было, когда мне Мишаня объяснял, как это все должно выглядеть…