– Как это – сама? Вея, ты в своем уме-то была?
– В своем, в своем, – усмехнулась та. – Так ведь просто же все: я тебе родня кровная, значит, и мои дети твоим тоже родня, уж их-то здесь не обидят и не обделят, так?
– Они мне племянники родные, Демушке с Кузей братья и сестра двоюродные, кто ж их тронуть посмеет-то? – Татьяна даже возмутилась от подобного предположения.
– Вот именно. А дети Неключи? В род-то их, спасибо, приняли, но кто знает, как еще все повернется? Если я буду жена венчаная, то она при нас вовсе никто, и дети ее, значит, тоже. Ну, может, чуть выше холопов. А они мне как свои, да и с Неключей нам делить нечего. И она, даже венчаная, при мне всегда будет только второй женой, а вот невенчаная при тебе… ты думаешь, с чего эти дуры молодые так вскинулись на Лавра-то? Да с того, что даже они поняли – при тебе не второй женой ему можно стать, а первой! А если с умом, так и единственной! Потому как что ты есть, что нет тебя. И твой сын хоть всех баб, что на твоего мужа косятся, поубивать может, но изменить это только в твоей воле.
– Да что тут сделаешь, коли не любит меня больше Лавр… Бывало, на руках носил, так в глаза глядел будто душой поделиться хотел, а сейчас… – безнадежно махнула рукой Татьяна. – Я ему всю себя отдала. Поначалу слушать его пыталась… даже вид делала, что интересно…
– Говоришь, всю себя отдала? А что у тебя было, кроме глаз ясных да косы длинной? И его слушать лишь пыталась, притворялась только! – отрезала Вея. – Говоришь, любила его… Если даже не пыталась понять, значит, не его ты любила, а своим отражением в его глазах любовалась: как же, девица-березка с косой русой до пояса, глазки васильковые, что твои родники… А то, что такую любовь не только заслужить, но и сберечь надо, ты не задумывалась? Вышла замуж и успокоилась, решила, что теперь и стараться нечего, навсегда тебе счастье дадено? Да наверняка еще скучать быстро начинала, когда он с тобой о своем разговаривал… Было?
– Так ведь и в самом деле скучно, Вея. Я ведь в кузнечном деле и не понимаю ничего.
– Ты столько лет рядом с кузнецом прожила – ну хоть что-то должно было в памяти отложиться! Моего Стерва вон тоже странным считают – он же лесом живет. Мне поначалу это все чудны́м казалось, но я не вид делала, что мне интересно, а душу леса понять старалась, как он ее понимает, чтобы через то и ему самому ближе стать. А ты… железки! Считай, своими руками между вами стену возвела, своими руками его оттолкнула, вот он и глядит на сторону. Кого теперь винить будешь?
У Татьяны опять слезы на глаза навернулись, но Вея не замолчала, только ей рушник подала, дескать, утрись, и продолжила: