– Господин десятник, отрок Григорий…
– Погоди, Гринь, – Лука нагнулся с седла к пешему мальчишке. – Что по этой дороге дальше будет?
– Версты четыре… может, пять, и будет развилка. Если по левой дороге, то к моему селу… ой!
– Тихон! Готов? – Лука обернулся к племяннику. – Тогда быстро к развилке! Разберешься, куда тати повернули, и гонца к нам! Все. Пошел, пошел!
– За мной, рысью!
– Далеко еще до твоего села? – снова обратился Лука к Григорию.
– Дня два… как идти, если поспешить, то можно и быстрее…
– Да не бойся ты, догоним татей! Оставим обоз и верхами! Успеем!
Лука Говорун ошибся – не успели. Совсем немного, но не успели, зато с тем большим ожесточением накинулись на налетчиков.
Тати, увлекшиеся грабежом, оказались совершенно не готовы к стремительной и безжалостной атаке регулярного воинского подразделения. Село к тому времени разорили уже весьма основательно, но закругляться захватчики явно не собирались. «Веселье» было в самом разгаре, когда на головы обнаглевших от безнаказанности разбойников свалился конный десяток Луки Говоруна при поддержке Петькиных отроков с самострелами, доказавших, что в академии их все-таки не напрасно два месяца гоняли в хвост и в гриву. Так что разобрались с татями быстро, вполне профессионально и совершенно не мучаясь вопросами о превышении меры необходимой самообороны. Не успевшие разбежаться и спрятаться в лесу жители села встретили ратнинцев с приличествующим случаю сдержанным восторгом.
На усадьбу и постоялый двор Гринькиного отца – Игната Григорьевича – напали в первую очередь: наверняка основную добычу планировали взять с него, но, судя по всему, получили там достойный отпор. Крепким мужиком был Игнат, иного воина, пожалуй, стоил, даром что купец. Но вот жену свою так и не уберег: Гринькина мать лежала в глубине двора, возле калитки в ограде – простоволосая, явно наспех одетая, со стрелой в спине – достали, видно, бабу, когда она пыталась убежать. Из полусгоревшего дома вынесли труп старой ключницы с разбитой головой да между забором и сараем нашли старика, хоть и раненого, но живого. Гринька кинулся к нему с надеждой:
– Дед Семен!..
– Гринька, ты?.. – заплетающимся языком проговорил тот, увидев парня, и, тяжко вздохнув, отвел глаза. От него-то и узнали подробности налета.
Напали на них на самом исходе ночи, когда село еще спало, так что застали врасплох. Игнат с работниками, однако, успел выскочить навстречу бандитам – собаки упредили, но, несмотря на это, не все бабы сумели спастись – ключница Параша по старости ногами слаба была, да сколько-то еще стрелами побили, пока они к лесу бежали. Куда делись хозяйские дочки – неведомо, бог дал – успели в лесу скрыться.