— Товарищ старший лейтенант! Как вы думаете, немецкие рабочие не будут воевать против нас? — Молодой красноармеец из его роты смотрел на Полуярова доверчиво и вопросительно.
— Конечно, не будут. Они наши братья по классу. Один наш удар — и немецкие рабочие, которых гитлеровцы погнали на войну, повернут штыки против своих поработителей. Логика классовой борьбы! Немецкий рабочий класс всегда тянулся к социализму. Вспомните Карла Маркса, Энгельса, Бебеля, Карла Либкнехта, Розу Люксембург, Эрнста Тельмана. Нет, воевать против первого в мире социалистического государства они не будут!
Так он ответил бойцу.
Был убежден.
Каждый час, каждые полчаса распространялись слухи: точные, достоверные, противоречивые…
— Немцы ведут артиллерийский огонь по Ломже. В Белосток уже привезли первых раненых.
— Наша танковая дивизия с боями продвигается по шоссе на Остров-Мазовецкий!
— Гитлеровцы заняли западную и северную окраины Ломжи.
— Наша авиация массированным ударом разбомбила Кенигсберг.
— Передовые гитлеровские части заняли Граево, Кольно, Конты, Хлюдне…
— Части нашей соседней армии успешно форсировали Буг и глубоко вклинились на территорию противника. Фашисты бегут.
— Немецкая танковая армия с севера обходит Белосток.
Слухи, слухи…
Все воскресенье полк стоял в боевой готовности, ожидая приказа: вперед. А приказа не было! Утром в понедельник радио передало первую сводку Главного командования Красной Армии. Диктор читал грозно и строго:
— С рассвета 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Черного моря и в течение первой половины дня сдерживались ими.
Сдерживались!
В тот понедельник они еще ничего не знали. Не знали, что штаб их 10-й армии, имевшей и стрелковые, и танковые, и механизированные дивизии, по сути дела, потерял связь с войсками, что в окрестных лесах уже орудуют вражеские диверсанты и парашютисты, что пролетавшие над головой вражеские самолеты бомбят Минск, Смоленск.
Только в середине дня полк тронулся. Но не на запад, как ждали, в чем были уверены, а на восток, в сторону Гродно. Закрадывались сомнения. Но настроение было боевое. Просто маленькая заминка, кто-то что-то где-то напутал. Сегодня-завтра все прояснится и — вперед на Берлин!
Впервые с поражающей ясностью понял Сергей Полуяров размеры случившегося, когда километрах в сорока от Белостока увидел на обочине шоссе Ивана Зуева и других офицеров оперативного отдела. В потных гимнастерках, в запыленных сапогах, с осунувшимися потемневшими лицами они «голосовали», пытаясь остановить спешащие на восток машины. Маленькая придорожная сценка словно яркой вспышкой осветила происходящее, показала Полуярову весь размер надвигающихся событий.