Уложив ее на матрас, я накрываю ее тело своим и целую медленно, неторопливо, давая понять, что я не спешу.
– Мы не должны ничего делать прямо сейчас, – неровно шепчу я в ее губы.
– Что если я хочу? – ворчит она, а потом ее глаза расширяются.
Я почти смеюсь. Виллоу никогда не была хороша в разговорах о чем–либо сексуальном. Выслушав, что она говорила о своем прошлом, я могу понять, почему. Бог знает, что она видела, пока жила в том доме с мамой и ее бесчисленными ухажерами. Вероятно, она чувствовала себя неловко все чертово время.
Я поднимаюсь на локти, чтобы посмотреть на нее сверху вниз.
– Я не хочу, чтобы ты чувствовали себя неудобно, когда ты со мной.
Она кладет свою ладонь на мою грудь, и мое сердце стучит под ее рукой.
– Я не думаю, что я вообще себя когда–либо так чувствовала, – потом она обхватывает своими руками мою голову и тянет меня для еще одного поцелуя, одновременно выгибаясь подо мной.
Я стону, опуская свои бедра на нее, вырывая «ох» из ее губ. Снова и снова, мы движемся вместе, так и не разрывая поцелуй. Ее рука блуждает вверх и вниз по моей груди так же, как это было в ту ночь в ее постели. Когда ее пальцы находят подол моей рубашки, я отталкиваюсь назад, чтобы ее стащить и бросить на пол. Потом снова опускаюсь своим ртом на ее рот. Ее вкус сводит меня с ума, и когда она проходит своими пальчиками вверх и вниз по моей груди, я, твою мать, чуть не теряю все свое самообладание. Внезапно, медленный поцелуй становится безрассудным, наши языки переплетаются, наши тела двигаются.
– Так нормально? – спрашиваю я, когда хватаю нижнюю часть ее рубашки.
Она машет головой вверх и вниз, и все мои сомнения разрушаются, когда я сдергиваю ее рубашку. Вскоре следует ее бюстгальтер, и я отталкиваюсь назад и смотрю на нее сверху вниз. Ее каштановые волосы, словно ореол вокруг ее головы, ее большие глаза никогда не выглядели красивее, а ее грудь поднимается и опускается с каждым вздохом. Когда мои глаза опускаются на блестящий бриллиант выше ее пупка, я сдерживаю стон.
Охренеть.
Я скольжу по нему своими пальцами, и мой член становится чертовски твердым, когда она начинает дрожать.
– Когда ты это сделала? – спрашиваю я, проводя вниз по ее животу.
– Около года назад... Винтер меня на это уговорила, – она прикусывает нижнюю губу, схватив одеяло, когда я достигаю пояса ее джинс. – О, мой Бог, Бек, это ощущается так хорошо.
Я практически теряю контроль прямо там.
– Черт, ты такая красивая, – я скольжу пальцами вниз по передней части ее джинсов и прижимаюсь губами к ее губам.
Идеально.