Хорошо, очень, очень приятно.
– Я веселюсь, – объявляю я, что частично является правдой. Я не имею в виду, что дерьмово провожу время или что–то в этом роде. Просто, все время слишком много людей вмешиваются в мои дела, у меня присутствуют обратные вспышки воспоминаний, словно я на работе или в квартире во время одной из вечеринок своей матери.
– Нет, это не так. Ты вся нервная, – он обхватывает своими ладонями мои бедра, и я резко падаю на его грудь, откидывая голову назад.
– Перестань так много беспокоиться о том, что делают все остальные, и танцуй со мной, – он притягивает меня еще ближе, если это возможно, и проскальзывает рукой вокруг моей талии, расставляя свои пальцы на моем животе.
Трезвость пытается протолкнуться через мой онемевший мозг, и мой голос разума пытается грандиозно появиться. Мы слишком близко. Очень–очень, я–могу–все–чувствоватьблизко. Бек меня трогает. Бек трется о мою задницу. Бек слишком наслаждается этой вещью с танцами. Я слишком наслаждаюсь этим грязным танцем. Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда мы оба слишком наслаждались танцами.
Мне, вероятно, следует остановить это, правильно? Внезапно голос моего разума тоже звучит пьяно.
Я украдкой смотрю на Ари, Луну, и Грея, чтобы увидеть, что они думают об этом грязном танце, происходящем между нами с Беком.
Ари слишком отвлечен, совершением внезапных диско–движений, а Луна слишком занята, внимательно смотря с вожделением в глаза своего бойфренда. Если бы Винтер была здесь, она бы точно заметила, что сейчас происходит в–одном–шаге–от–порно–шоу танец. Винтер ничего не пропускает.
Даже при том, что, похоже, только мы с Беком осведомлены о том, как много касаемся друг с друга, я все еще чувствую себя так, словно тайно делаю что–то гадкое. Если бы я была трезвой, то свалила бы прямо сейчас. Но я не трезвая. Я пьяная, одурманенная и смущенная тем, что хочу, и тем, что не хочу. Кем Я являюсь, а кем – нет. Чему я принадлежу, а чему – нет.
Еще пару месяцев назад, я была планирующей–все, играющей–строго–по–правилам девушкой, даже если мои решения не всегда были лучшими. Поэтому этот безрассудный танец со смущающим фактором – чуждая, дикая, сумасшедшая, неподконтрольная территория.
Чего, черт возьми, я хочу? Прекратить танцевать с Беком? Чтобы он прекратил трогать меня?
Я несколько раз качаю головой, чтобы прояснить туман в сознании. Все это заставляет вращаться комнату.
– Прекращай много думать, – игриво ругает Бек, мягко ущипнув мое бедро. Когда я замираю, он вздыхает. – Ты сказала, что хочешь повеселиться сегодня вечером,