– До края плато сколько по вертикали, метров четыреста?
– Почти. 350–370, в разных местах. Там хорошо, наверху, намного лучше, чем здесь. Ветерок обдувает, и влажность пониже.
Это радует. Потому как здесь, внизу, температура не меньше 35° C, 100% влажность и ни малейшего ветерка. Нет, в том же Порт-Харкорте такое тоже бывало, но там это длилось месяца три в году максимум, и считалось плохой погодой, а здесь, как меня уже порадовали, это ещё прохладно – через пару месяцев столбик термометра перевалит за 40° C, и влажность при этом не уменьшится.
Минут пятнадцать назад мы разминулись с весьма потрёпанного вида посудиной раза в полтора меньше нашей, палуба которой была плотно забита будущими обитателями Африканского Халифата Нигер и Судан. Как сказал Ян, за этими ребятами в Кейптауне нужен глаз да глаз – увидев цивилизацию и белых людей, многие из них вовсе не рвутся к братьям по вере и цвету кожи, а пытаются, по староземной привычке, объявить себя «беженцами» и сесть на велфер. Впрочем, для объяснения им местных реалий хватает нескольких минут общения с вооружёнными деревянными дубинками черношкурыми бойцами SFA.12 Набираемые по трёхлетним контрактам в Дагомее именно для удержания в узде «транзитного контингента» здоровяки отличаются абсолютным отсутствием жалости и расовой солидарности. Ну, понятное дело – помахал тут дубинкой три года, и возвращаешься в родную деревню состоятельным уважаемым человеком, можно сразу к дочке вождя свататься.
Капитан Лонгхорн аккуратно притёр «Stellenbosch» к единственному, зато метров на семьсот, не меньше, уходящему от берега бревенчатому пирсу, после чего вышел на палубу, попрощаться с изрядно осточертевшими ему пассажирами и принять заслуженные похвалы с благодарностями вперемешку. Благодарность от меня выглядела как бутылка дорогой водки. Хорошо быть русским – не надо заморачиваться такими вопросами, все ждут от тебя именно водку (пусть даже она польская картофельная, сделанная в здешнем ЕС), более того, придут в недоумение, подари ты что-то другое. Так что я пять бутылок с собой взял, на всякий случай. Игорный бизнес – штука тонкая, он требует установления связей, а уж что может быть лучше для этих целей, чем подаренный [дорогой] алкоголь? Правильно, ничего не может, тут уж поверьте на слово.
Народ, отдавший шкиперу дань благодарности, уже начал спускаться по трапу вниз, где на толстых брёвнах причала выстроились несколько …ээ… «гусениц», или как их ещё назвать? Больше всего это походит на тележки для багажа в аэропортах. Знаете, которые составляют в цепочки, и потом их такая штуковина типа маленького трактора тащит. Ну, поняли, о чём речь, да? Вот и здесь примерно то же самое, только сделано погрубее, и колёса вдвое больше. «Маленькие тракторы» тоже присутствуют, а управляют ими негры в довольно чистых светло-жёлтых комбинезонах. Чёрствый душой Ян прервал мою созерцательную сессию, сказав, что на кафров и грязную воду я насмотреться успею, а пока надо спускаться и занимать места в тележках. Что мы и сделали, собственно. Хорошо, что ручного багажа у меня с собой не очень много, а то на некоторых собратьев по морскому путешествию смотришь, и диву даёшься – как они со всем этим барахлом по трапу спускаются. Впрочем, к услугам наиболее загруженных наготове те самые «кафры», с лёгкостью переносящие на причал любой, самый большой тюк. Ну, здесь удивительного мало – помню, когда в Порт-Харкорте получил контейнер с игровыми автоматами, местные грузчики вообще их от фуры в зал на головах заносили – один грузчик, один аппарат. А они хорошо так за полцентнера весят, если кто не в курсе.