Торговец схватился за сердце, ощупью нашёл стул и сел. Вытащил платок и вытер внезапно взмокший лоб и шею.
— Ну, доню, ты и наваяла делов… — проговорил он. — А если бы они тебя убили? Это ж не люди, это фанатики! Они страшнее всех твоих приятелей-мутантов вместе взятых! О чём ты думала?
— Но… тату, они были такие… — Ксана беспомощно повертела рукой, подбирая слова, — Такие… потерянные… измученные… У них были такие глаза… Тату, я видела их глаза, я говорила с ними. Они не врали мне. И они действительно мира хотят, нормальными хотят быть… Они просили меня помочь, поговорить с людьми… Тату… — девочка стиснула руки на груди и умоляюще заглянула в лицо отцу. — Ну ты хотя бы сходи и сам посмотри на них, поговори. А?..
Жаба задумался. Он-то знал, насколько доверчива его приёмная дочурка и как нетрудно её обмануть. Так что где гарантия, что эти фанатики-расстриги не притворялись?
«С другой стороны,» — мозговал Жаба — «егоза наша вернулась живая и невредимая, а «безголовые» — обычно они безголовые и есть, они бы и ребёнка не пощадили.»
По дочкиным же словам выходило, что и вели они себя по-людски, и забрались туда, куда отродясь не хаживали. Ни разу монолитовцы дальше Припяти не совались, сколько он, Жаба, себя помнил в Зоне.
— Так. — решительно сказал он и хлопнул по коленям. — А найди-ка ты мне, доню, Хромого и приведи сюда. Сама понимаешь, старшой в Деревне он, а не я, и если что — ему решать, что делать с твоими… подопечными. Поговорим и решим, как быть.
— Я мигом! — просияла девочка и метнулась на выход.
Через некоторое время староста Деревни, Саня Хромой, уже сидел в лавке, и Ксана повторяла свой рассказ уже для него.
— Что скажешь, Сашко? — спросил Панас, когда она закончила. — Новички — это по твоей части.
— Хороши новички, мама их лошадь…
Хромой озабоченно почесал затылок.
— Тут, дядько Панас, интересная ситуёвина получается… — начал рассказывать он. — Я вот буквально утром узнал от хорошего человечка, что такая же петрушка приключилась пару дней назад у «Юпитера». Вроде, ещё какие-то очухавшиеся фанатики к людям вышли. И примерно то же самое балакали — и что связь у них с Монолитом оборвалась, и что много чего не помнят… Что-то там связанное с тем, что Выжигатель, слав-те-хосподи и матушка-Зона, звездой героя накрылся. Вот я и думаю: мож и права твоя дочурка, и эти её найдёныши — навроде тех, что с «Юпитера». Не вредные.
— А что с теми-то стало? — залюбопытствовал Жаба.
— Говорят, их долговцы с Янова к себе взяли. А те и радёхоньки были хоть куда-то приткнуться. Сам знаешь, как их в Зоне «любят». А теперь за ними — вся долговская кодла, и если кто рты на них раззявит — будет кому за них по шее навалять: группировки за своих горой стоят… По уму, твои находки, Ксанк, тоже бы к кому в группировку пристроить, а не к вольным. Вольные — на то и вольные, что анархия у них — похлеще, чем у свободяев. А тут — бывшие фанатики, небось крови сталкерской на них — больше, чем блох на бобике. Ой, сомневаюсь я, что смогут они стать своими среди вольных!