— Стас! — Ксанка, наконец, очнулась от столбняка. — Я-то могу тебе хоть чем-нибудь помочь? Найти лекарство…
— Не знаю. Честно, Ксан — не знаю! Да ладно, не забивай себе голову… Я уж как-нибудь…сам справлюсь… — он махнул рукой и пошёл прочь.
— Стас, но ведь это же неправильно!!! — с отчаянием и гневом вскричала Ксанка, вскакивая. С колен посыпались пучки трав. — Я должна… Стас!!! Стой!!!
Гурман помотал головой, сделал, не оборачиваясь, отрицательный жест и быстрым шагом пошёл прочь.
Несколько минут девушка неподвижно сидела над своими травами, совершенно о них забыв. А потом сорвалась с места, вбежала в дом и вскоре выскочила оттуда, на ходу надевая свой рюкзачок.
Если кто и видел, как дочь Жабы вихрем пронеслась через всю Деревню и, не задерживаясь, помчалась прямиком в Зону, то остановить её всё равно никто не успел.
Да и вряд ли смог бы.
Потому что нет такой силы, что остановила бы того, кто спешит на помощь попавшему в беду другу.
— Проверка документов! Оружие на землю! Не двигаться!
Очередная облава военных грянула как гром среди ясного неба!
Хорошо вооружённые люди в одинаковом камуфляже рассыпались по деревне, сноровисто выискивая пытающихся избежать проверки людей. Пойманных разоружали и как скот сгоняли к посиделочной для проверки документов.
Ксана, которая в это время вела на веранде их дома увлекательную беседу о Большом Мире с каким-то татуированным братком из банды Длинного, увидела, как к месту сбора тычками приклада в спину гонят Гурмана.
— Прости, пожалуйста… — сказала она подобравшемуся при виде патруля собеседнику и поспешила к посиделочной.
Конечно, она вряд ли смогла бы отстоять друга от посягательств людей в форме. Да Ксана об этом и не думала — просто почему-то чувствовала, что ей НАДО быть в этот момент рядом с ним. Надо!
Почему — даже она сама не смогла бы сказать. Просто надо — и всё тут! Потому что друг!
Подобравшись к настороженно-ощетинившейся, окружённой солдатами кучке пленённых сталкеров, она тихонько взяла Гурмана за руку.
«Я здесь. Рядом. Не бойся».
— Ксанка! — раздался окрик отца, вышедшего на крыльцо их дома. — Домой иди!
Стас оглянулся на неё. Улыбнулся одними глазами. Чуть сжал её ладошку.
— Иди домой, Ксан. Не для тебя это… Не бойся, со мной всё будет в порядке! Обещаю!
— Ксана! — снова отец. Его военные не трогали. Он имел право быть здесь. Жить и вести свои дела.
Жалобно посмотрев на друга, умоляюще — на кого-то из военных (тот отвёл глаза и нетерпеливо качнул автоматом в сторону — мол, уходи!), девушка понурилась и побрела к дому.